С моим термодинамическим подходом к социальным процессам иногда спорят (кстати, достаточно аргументировано), однако все споры в конечном итоге сводятся к одному утверждению (в разных формулировках) — предложенный подход слишком механистичен и неприменим для социальных систем, так как не учитывает идейную составляющую мотивации тех или иных субъектов идущих социальных процессов.
Тут я могу ответить следующее.
Безусловно, и я об этом говорю всегда, социальная система принципиально отличается от любой другой наличием уникального фактора — социальной психологии, которая на самом деле является отражением личной, групповой и коллективной воли людей. Ни одна молекула и даже ни один иной живой организм не имеет свободы воли. Даже высокоорганизованные животные, хотя и способны выстраивать свое поведение сообразно инстинктам и накопленному опыту, все равно свободой воли в нашем понимании не обладают, а потому этот фактор во всех остальных системах либо отсутствует, либо настолько незначителен, что его учет не имеет смысла.
Поэтому все остальные системы довольно неплохо описываются в рамках одного и того же подхода. Да, везде нужно аккуратно подходить к прямым аналогиям, нужно учитывать различный контекст (скажем, накопление изменений в геологических структурах есть существенно более длинный процесс, чем в экологических системах, а значит, количественные параметры временного измерения могут создавать и качественные искажения моделей, описывающих эти системы), но в целом, однотипный подход себя вполне оправдывает. И закономерности развития таких систем в общих чертах вполне совпадают.
Социальная система — нет. Не учитывая фактор социальной психологии во всех его аспектах, на "длинных" промежутках временной шкалы мы будем получать серьезные искажения, которые в итоге ломают любую рациональную схему. Так что здесь разногласий у меня с оппонентами нет.
Однако социальные системы отличаются между собой, и зачастую кардинально. Так как мы живем в России, и я, безусловно, большую часть времени посвящаю именно ей и тем процессам, которые происходят с ней, то я должен и даже обязан учитывать ее особенности, причем под "её особенностями" нужно понимать текущий контекст, в котором она находится.
А этот контекст таков: власть в России сегодня принадлежит достаточно уникальному во всех смыслах политическому субъекту: срощенному с силовым и высшим бюрократическим сословием организованному криминалу. Для России такой субъект уникален и в каком-то смысле является феноменом, так как ранее на протяжении всей истории такого субъекта в качестве управляющей элиты никогда не было. Все предыдущие управляющие страты обладали определенным набором принципов, которые можно было отнести к идейному содержанию и наполнению их деятельности. Для уголовников в силу их психологических особенностей единственная доступная им идея носит сугубо меркантильный характер. По сути, это кадавр Стругацких. Кадавр, неудовлетворенный полностью. Его смысл существования — подобрать все доступные ему материальные блага под себя и закуклить пространство. Такой мотивации не было ни у одной ранее имевшейся в России правящей страты. В том или ином виде личные, групповые интересы сочетались с интересами развития государства, как бы правящие страной люди не трактовали их. У нынешних подобной опции просто нет, все их интересы — сугубо шкурные. И это не оценка, а констатация.
Нюанс заключается в том, что в рамках подобной психологической установки правящая страта утрачивает свободу воли. Она даже теоретически неспособна на действия, которые можно оценить как жертвенность — то есть, сознательную утрату личного во благо общему. Для всех этих людей это просто немыслимая идеологическая установка, они не понимают ни что это, ни как это.
Поэтому, как ни странно, но изучение мафиозного государства существенно упрощается с точки зрения моделирования фаз его развития. Нет фактора неопределенности, который возникает в виде идейных мотивов. Потому что нет идеи. И раз так — то мафиозная структура предельно примитивна и описывается строго рациональными закономерностями, среди которых нет места иррациональным мотивам и действиям.
По Марксу, мы сегодня находимся в классическом азиатском способе производства, то есть, в рамках возникшей жесткой комплементарной пары "власть-собственность". Без власти захватить и удержать собственность невозможно, но и без собственности получить доступ к власти — тоже. Возникает четкая причинно-следственная связь: утрата одного ведет к утрате другого. При этом замкнутость правящей касты делает невозможным проникновение в нее кого-то другого. Мы называем это отсутствием социальных лифтов. Но из этого следует то, что, во-первых, правящая страта становится замкнутой на себя системой, и для поддержания равновесия и устойчивости сохраняет их лишь одним способом: выдавливанием и маргинализацией каких-то своих частей. То есть — бесконечные внутренние войны внутри правящей касты преследуют одну цель - "должен остаться один", так как только таким образом можно сбрасывать накапливающуюся в замкнутой системе энтропию.
Понятно, что это идеальный случай, в реальности способность к устойчивости существенно ниже, и рано или поздно, но внутренние войны в правящей элите "расшатают" эту устойчивость раньше, чем будет достигнута цель этой борьбы.
Во-вторых, в замкнутой системе ресурс всегда убывает, что логично — он расходуется на создание энтропии, которую нужно сбрасывать. Поэтому и собственность, и власть внутри такой замкнутой касты могут только убывать. Причем обычно это происходит неравномерно, что, в общем-то, и становится причиной возникновения "трещин" внутри правящей касты, которые и становятся причиной ее преждевременного краха. Чем быстрее происходят деструкционные процессы внутри правящей касты, тем выше уровень неравномерности, тем быстрее и глубже возникают "трещины". А катастрофа - это процесс, подобный воронке - с приближением к центру скорость катастрофических процессов ускоряется.
Заметим, что здесь нет ни единого слова про психологию, так как психология амёбы, заточенной исключительно на вопросах "жрать" и "спариваться", никакого значения не имеет и никакого интереса не представляет. Это чистый инстинкт, который является "считаемым" фактором. Поэтому донельзя примитивные правители России в принципе никакой свободой воли не обладают. Единственный фактор неопределенности — их психические девиации, но так как это в чистом виде заболевание, они точно так же вполне успешно классифицируются и не представляют из себя сколь-либо значимого неопределенного фактора. К примеру, заявленный на ближайшее будущее внутренний террор в стране — это следствие животного страха правящей клики перед неизбежной ответственностью за свои преступления. Точно так же, как такой же дикий животный страх диктует им ядерный шантаж внешнего по отношению к ним пространства. Но при этом они патологические трусы, всю жизнь посвятившие себя перераспределению общественного богатства в свою пользу, а жертвенность и идейность, способные подвигнуть человека на смерть ради высокой идеи, в такой шкале ценностей отсутствуют как явление.
Поэтому трусость и доведенный до предела эгоцентризм, абсолютная утрата эмпатии в общечеловеческом понимании этих качеств вполне определяют все их поступки и решения. Отсюда и понимание предельной примитивности их психотипа и бессмысленность учёта неких иррациональных мотивов поведения. Там нет ничего иррационального и неопределенного. Жрать и трахаться, да простится мне излишний натурализм — вот и вся их побудительная модель поведения. Что тут учитывать, что тут может быть неопределенным?
Сказанное приводит к единственному выводу: настолько примитивная социальная система, как сегодняшняя Россия, вполне адекватно описывается рациональными моделями развития, которые достаточно точно определяются закономерностями, присущими для не-социальных систем. Даже термитник или пчелиный улей по сравнению с кремлевской братвой выглядят гораздо более сложными системами.
Собственно, такова моя логика в описании текущих процессов распада нынешней системы. То, что она находится в состоянии распада, нет смысла обсуждать — ресурс развития исчерпан, ресурс устойчивости сожран, резервов для перераспределения между разными структурами социального организма уже нет. С 2019 года состояние системы маркируется только одним понятием — катастрофа. А катастрофа — это вполне тривиальный процесс, который описан с разных сторон применительно к самым разным системам. Это со структурным или системным кризисами могут быть двузначности и разные толкования, а уж катастрофа — тут практически нет белых пятен. Всё на ладони.
! Орфография и стилистика автора сохранены
