В давнем репортаже о многотысячной очереди в храм Христа Спасителя к Поясу Богородицы был один примечательный эпизод – женщина с дочерью специально приехала из провинции в Москву и для того, чтобы занять подростка делом, дала ей читать книгу "Как закалялась сталь". Не брошюру из серии "Как вести себя в храме" или популярное изложение житий святых, а советскую коммунистическую книгу.
Эта история – наглядная иллюстрация к принятой существенно позже конституционной поправке о непрерывности истории и восприятии этой непрерывности советскими людьми – то есть современными россиянами, получившими образование в советской школе.
Идентификация с православием (причем достаточно активная – люди приехали в Москву и выстояли длинную очередь, чтобы на несколько секунд поклониться святыне) часто не мешает позитивному отношению к символам советского прошлого, среди которых и литература, входившая тогда в школьную программу. Несовместимость православия и коммунистической идеологии, которой проникнута эта литература, осознается священноначалием, но обычные граждане нередко не обращают на это внимания, конструируя в постмодернистском стиле собственную реальность.
Более того, именно воспоминания о детстве и молодости становятся все более актуальными. В 80-е годы к книгам Островского или Фадеева относились как к обязаловке – мало кто из тогдашней молодежи всерьез вдохновлялся их героями. Надо было "пройти" книгу в школе, а дома слушать рок-музыкантов, которых не одобряли ни школа, ни родители. Но этот протест давно в прошлом, мечты столкнулись с разочарованием и возник эффект припоминания, связанный с ощущением утраты. Люди вспоминают прочитанные когда-то книги, школьные экскурсии к военным мемориалам, комсомольские мероприятия.
Впрочем, есть исключение – отсутствует ностальгия по теоретическим основам коммунистической идеологии с диаматом, истматом и научным коммунизмом. Она дискредитирована (кроме электоральной ниши КПРФ и небольших групп неортодоксов, считающих Зюганова ревизионистом) и заменена государственным патриотизмом и православием, восходящими еще к творчеству адмирала Шишкова и к уваровской триаде – то есть куда более укоренными в российской традиции. При этом вместе с коммунизмом фактически "выплеснутой" оказалась и идея прогресса, восходящая к эпохе Просвещения и свойственная советской цивилизации. Вместо нее – обращенность в прошлое, где Александр Невский и персонажи романов Пикуля соседствуют с Павлом Корчагиным и пионерами-героям.
! Орфография и стилистика автора сохранены
