Судя по всему, в обозримом будущем общенациональная телевизионная премия ТЭФИ перестанет существовать.
Как минимум, речь идет о нынешнем виде и нынешнем формате этой премии. Сегодня она просто лишена какого-либо смысла. После того как "вышли из игры" крупнейшие производители телевизионного продукта, то есть Первый канал, ВГТРК и НТВ, творческое соревнование неизбежно превратилось в тусовку нишевых и специализированных компаний "второй линии".
Вне зависимости от отношения к качеству и нравственному содержанию программ каналов "большой тройки" нельзя не признать, что сегодня эти программы определяют вектор развития отечественного телевидения в целом.
Без их участия картина телевизионного эфира будет попросту неполной. Как будет неполной оценочная картина Голливуда только на основе немногочисленных артхаусных фильмов без учета основной массы блокбастеров, в том числе боевиков, триллеров и ужастиков.
Нельзя также не согласиться с известным тележурналистом Евгением Киселевым, который написал в своем блоге, опубликованном на сайте "Эха Москвы", что "ТЭФИ умирает, не выдержав многолетнего груза обид и амбиций руководителей ВГТРК, а потом и начальников с НТВ".
Действительно, руководители государственных (и находящихся с ними в партнерских отношениях) каналов привыкли в течение многих лет "огребать" скопом все мыслимые и немыслимые премии. Появление вещателей, не зависимых от воли администрации президента, вызывало у них нескрываемое раздражение.
Помню, как появление в конкурсе программ компании RTVi сопровождалось ехидными репликами типа "теперь серьезные профессионалы вынуждены оценивать передачи, сделанные "на коленке".
К слову сказать, внешнее презрение не мешало государству прилагать все усилия для того, чтобы побыстрее "схарчить" наглеца.
С упомянутой RTVi это сделать, увы, частично удалось. Однако на свет тут же появился строптивый "Дождь", не говоря уже о многочисленных кабельных каналах и телекомпаниях, вещающих в Интернете.
В этих условиях, конечно, проще оказалось выйти из игры, чем постоянно и ежегодно доказывать "выскочкам" свою профессиональную состоятельность.
Однако, думается, грядущая скоропостижная кончина ТЭФИ обусловлена еще одной важной причиной.
В свое время появление общенациональной телевизионной премии стало одним из неосознанных символов надежды на обновление России.
Эта премия была нужна именной той, пробуждающейся и устремленной в будущее стране. Стране, которой позарез требовались ищущие, дерзкие и непокорные таланты.
Недаром в качестве главного приза была выбрана не помпезная работа скульптора вроде Зураба Церетели, а разорвавший себе грудь и играющий на струнах сердца Орфей Эрнста Неизвестного.
Той России уже нет. Мы надеемся, что в ближайшее время та эпоха вернется, но пока нужно воспринимать случившееся как данность.
Нынешней России требуется совершенно иное телевидение — пафосное, сервильное, подлое и лживое. Телевидение, не говорящее с экранов ни слова правды и поэтому не имеющее ничего общего с творческими исканиями легендарного Орфея. Можно сказать, что нынешней России требуется телевидение не для россиян, а для одного-единственного зрителя. Причем мы хорошо знаем имя этого зрителя.
Трудно сказать, на что больше похоже современное российское телевидение. Автору этих строк довелось побывать в Северной Корее, и я могу утверждать, что эфир "страны идеи чучхе" очень даже напоминает программы первого и второго российских каналов.
Однако специалисты утверждают, что есть исторические примеры, которые с известными, конечно, условностями можно также сравнивать с нынешними российскими реалиями.
Речь идет о телевидении гитлеровской Германии.
Мало кому известно, что в тридцатые годы прошлого столетия телевизионное вещание в Германии было поставлено на серьезную, чуть не промышленную основу. На этом пути пионеры немецкого телевидения добились внушительных успехов.
Регулярное телевещание началось в Берлине в 1935 году. Поначалу программы могли смотреть только несколько сот партайгеноссе. Но фюрер уже тогда поставил задачу обеспечить телевизором каждую семью, чтобы немцы могли своими глазами следить за успехами национал-социалистического общества.
Программы тогда состояли из выпусков новостей, репортажей, интервью с нацистскими лидерами и развлекательных шоу. Первое такое шоу, кстати, вышло в эфир в июне 1935 года. Оно называлось "Сад на крыше" и было сделано в жанре водевиля. Вещание в те годы было преимущественно "коллективным" и сигнал подавался в несколько телевизионных залов, оборудованных в берлинских кафе.
Однако основную часть программ занимали, естественно, передачи прямой пропагандистской направленности, в частности кинорепортажи с партийных съездов (видеозаписи, естественно, тогда еще не было), концерты маршевой музыки и упомянутые длинные интервью с разного рода гауляйтерами.
Для работы на телевидении были отобраны верные партийцы, "истинные арийцы", технические сотрудники почтового ведомства и несколько проверенных журналистов. Понятно, что их программы не допускали никакого отклонения от "линии партии". Они на все лады пропагандировали личность фюрера, а также реальные и мнимые успехи Германии на пути "национал-социалистического строительства".
Правда, по свидетельствам очевидцев, политические передачи пользовались у зрителей значительно меньшим успехом, нежели развлекательные программы. Но министр пропаганды Геббельс не унывал и предрекал технической новинке большое будущее. В этом он оказался, несомненно, прав.
Новый толчок для развития немецкого телевидения дала берлинская Олимпиада 1936 года. В столичных кафе и ресторанах были дополнительно оборудованы почти два десятка телевизионных залов. Как полагают специалисты, в дни Олимпиады число телезрителей в Германии приблизилось к двумстам тысячам.
Согласитесь, кстати, весьма показателен тот факт, что
спустя почти восемьдесят лет этой "находкой" гитлеровских пропагандистов воспользовались нынешние российские идеологи, делающие ставку, в частности, на оборудование телевизионными приемниками многочисленных спортивных баров и кафе.
Они, наряду со своими предшественниками, быстро сообразили, что совместный просмотр спортивных зрелищ с одновременным употреблением горячительных напитков успешно способствует скорейшей дебилизации населения.
Между прочим, в наши дни была с успехом заимствована и другая находка подручных фюрера. Мало кто помнит о том, что до 1936 года на Олимпиадах не проводилось никаких "эстафет олимпийского огня". Провести такую эстафету впервые додумался уже упомянутый Йозеф Геббельс. Причем к идеалам олимпийского движения эта задумка не имела никакого отношения. Эстафета олимпийского огня должна была напоминать зрителям о факельных шествиях в древнем Риме и позднейших подобных шествиях в Италии, ставших символом зарождения и становления фашизма в Европе. То есть данная "эстафета" является не чем иным, как напоминанием о торжестве фашизма.
Странно, что сегодня российские спортивные функционеры придают сакральное значение этому сомнительному с исторической точки зрения символу.
Впрочем, на телеэкране эстафета олимпийского огня смотрелась, говорят, действительно великолепно. Три новые телекамеры немецкого производства гарантировали потрясающее по тем временам качество изображения.
Правда, до прямого эфира юное немецкое телевидение еще "не доросло". Для репортажей с Олимпиады в гитлеровском ведомстве пропаганды предложили использовать метод съемки в "почти реальном времени", который применялся потом и в советском телевидении разных лет. По этому методу отснятая на стадионе пленка немедленно проявлялась в студийном автобусе. После чего проявленная пленка развозилась по городским телевизионным залам. Задержка по сравнению с реальным временем состоявшегося состязания в этом случае составляла чуть более часа.
В 1938 году национальное телевидение Германии переехало в новое помещение. В распоряжении журналистов оказались пять больших павильонов, в которых уже можно было устраивать масштабные пропагандистские шоу. Годом позднее немецкая промышленность начала выпускать первые передвижные телевизионные камеры, которые можно было использовать вне студии, в том числе на партийных форумах, массовых мероприятиях и спортивных состязаниях.
Считается, что с этого года немецкое телевидение превратилось в настоящее средство массовой информации. Точнее, в массовое средство пропаганды и агитации, надежный инструмент для промывания мозгов.
Непредвзятый читатель легко найдет сходство между двумя изучаемыми явлениями. Общие черты, в частности пропагандистская направленность, предельная идеологизированность, однозначность оценок, явная и скрытая цензура, отсутствие объективного анализа и критики, видны невооруженным глазом.
Слов нет, на заре телевизионного века в Германии достигли внушительных, даже порой удивительных, успехов в совершенствовании технического качества передаваемого сигнала.
Чего не скажешь о содержании самого сигнала.
Сегодня специалисты изучают случайно сохранившиеся в Берлинском Федеральном киноархиве 285 рулонов кинопленки с записями гитлеровских телевизионных программ. Изучают с необычайным интересом, изумлением и даже, как говорят, некоторым оттенком брезгливости.
Конечно, с исторической точки зрения эти программы представляют несомненный интерес. Но с художественной их можно рассматривать только как пример поразительной творческой беспомощности, если не сказать просто — продажности.
Не говоря уже о том, что они невероятно скучны.
Специалисты также полагают, что подобная участь ожидает определенную часть массовой продукции трех покинувших ТЭФИ телеканалов. На самых дальних полках видеоархивов наверняка в скором времени окажутся многочисленные "анатомии", "корреспонденты", "происшествия". Творения мамонтовых, шевченко, пучковых, леонтьевых спустя десятилетия заинтересуют разве что лишь самых дотошных специалистов по проблемам упадка культуры в авторитарном обществе.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
