В последнее время в связи с российским возвращением в Африку наблюдается занятное явление – все чаще вспоминают об истории "казака Ашинова", причем в положительном контексте.
Николай Ашинов, пытавшийся создать в XIX веке русскую колонию в Африке, был не казаком, а саратовским мещанином по паспорту, а еще авантюристом, каковых в те годы было немало. И в дореволюционной России, и в СССР его бурная деятельность расценивалась отрицательно. Очень хороший писатель Юрий Давыдов написал повесть "Судьба Усольцева", в которой в художественной форме ярко рассказано об ашиновской истории. Впрочем, его абиссинская авантюра Ашинова завершилась столь быстро, что отношений с местными жителями он испортить не успел, так что дурной памяти о нем в современном Джибути не осталось.
Феномен Ашинова, увлекшего своими рассказами нескольких российских сановников (включая Победоносцева), был связан с желанием петербургской элиты найти ту самую народность, которую граф Уваров включил в свою знаменитую триаду. И "казак"-землепроходец воспринимался как герой из простого народа. Через пару десятилетий с подобными же исканиями будет связано и увлечение Распутиным – только Ашинов воспринимался как человек действия, а Распутин – как духовный старец. Кстати, и о Распутине сейчас нередко пишут комплиментарно как об "оболганном" праведнике.
И на фоне Ашинова куда менее известен человек, который внес реальный и большой вклад в развитие отношений между Россией и Абиссинией – Виктор Федорович Машков, поручик в отставке, эрудит и серьезный аналитик, который по собственной инициативе после громкой ашиновской авантюры был тихо командирован в Абиссинию в 1888 году по линии военной разведки. Он встретился с только что пришедшим к власти негусом Менеликом II и смог заручиться его доверием.
В 1891 году Машков вновь посетил Абиссинию, где провел переговоры с Менеликом. В докладной записке МИДа императору Александру III говорилось: "Машков исполнил возложенное на него поручение с совершенным успехом, не причинив притом никаких политических затруднений Императорскому Правительству. Он, таким образом, завязал впервые сношения России с Абиссинией, где был принят, по-видимому, с большим почетом". Про политические затруднения – это явный намек на Ашинова, на контрасте с которым Машков вел себя аккуратно, проявляя немалую инициативу, но в пределах разумного.
Позднее Машков служил в МИДе в качестве секретаря консульства в Багдаде, консула в Скопье и генконсула в Багдаде. Его деятельность в Скопье в 1898-1903 годах заслуживает отдельного рассказа – он активно занимался защитой сербского населения в Македонии и Косово перед турецкими властями во время сербо-албанских конфликтов. Дело это было небезопасное – в 1903 году были убиты два русских консула, Григорий Щербина (в Косовской Митровице) и Александр Ростковский (в Битоле). Машков принял на себя исполнение обязанностей консула в Косовской Митровице после гибели Щербины.
Умер Машков в эмиграции в 1932 году, похоронен в Белграде. В России он, к сожалению, почти неизвестен.
! Орфография и стилистика автора сохранены
