P.S. Разумеется, обычно постскриптум ставится в конец, но активная реакция на одно предложение в первой части не только напомнило старый советский анекдот:
"Заседание президиума ЦК, все сидят за столом. Вокруг стола попыхивая трубкой ходит Сталин.
– Товарищи, у нас на повестке дня два вопроса: расстрелять очередную партию притворявшихся нашими товарищами руководителей Ленинграда и провести ремонт Кремлевской стены и перекрасить ее в честь нашей победы в золотисто-желтый цвет! Какие будут мнения?
Маленков:
– Товарищ Сталин а почему в такой цвет?
Тишина. Все замерли.
– Замечание товарища Маленкова считаю правильным! Вопрос не готов к голосованию и снимается. В принципе, я так и думал, что по первому пункту у нас возражений или сомнений не возникнет! Все свободны, товарищи!"
И продиктовало внести изменение: "Уместно вспомнить, что именно у предков этих граждан в 1861 году, при отмене крепостного права, опять вошла в моду старая поговорка "Вот тебе бабушка и Юрьев день!"
А теперь к существу вопроса.
1. События осени 1917 года окончательно разрушили не только "тюрьму народов", но и сломали веками складывающийся уклад формировавший ментальность населения.
Многие, принятые нормы были снесены ветром бунта и переворота. Захватившие власть не только мгновенно начали сеять террор вокруг себя и в своих рядах, но впервые сносили все до основания. Никто себя царем де-юре и де-факто не объявлял, а просто коллективно узурпировал власть над государством, и над обществом. Соответственно, все неприемлемые для новой власти моральные, ментальные, религиозные и национальные принципы объявлялись преступными и подлежали истреблению "огнем и мечом". На их место водружалась классовая всепрощаемость для одних, и во всем виновность для других. У одних неизбежно возникло ощущение вседозволенности, у других желающих, пытающихся выжить в данной ситуации, оставалось совсем мало вариантов: эмиграция, для тех, кто был к этому готов и у кого были на это шансы и силы; срочный брак с представителем низших классов ставших властью в стране; активное героическое сопротивление и практически на 100% гибель; и попытка подстроится, пойти на компромисс с властью (этот вариант многим помог дотянуть до 1937, и немногим дольше). Три из четырех возможных варианта предполагали неизбежное изменение ментальности.
2. Превращение Великой войны (Первой мировой) в гражданскую сменило отношение в государстве и в обществе к войне. Героизм проявленный на фронтах 1914-1918 переставал быть героизмом ( к примеру напомню "Тихий Дон" М.Шолохова). Героев часто казнили без суда, прямо у стенки, в чистом поле, или целым коллективом в затопляемой барже. Гражданская война перевела и семейные отношения в состояние войны. Брат на брата, отец на сына, семейные узы были разрублены. ("Хождение по мукам" А.Толстой, "Дни Турбиных", "Бег" М.Булгаков)
Даже любовь – во все времена сильнейшее чувство объединявшее людей – уступала свое место революционной необходимости ("Любовь Яровая" К.Тренев, "41" Б.Лавренев). До "павлика морозова" оставался даже не шаг, а полшага. Выковывался новый – советский человек и советский строй. Одновременно любая война, даже развязанная самим государством автоматически становилась справедливой. Захват Украины, поход на Варшаву, поход против Закавказской Федерации и многое другое были только первыми начальными шагами...1939, 1940, 1956, 1968, 1979, 2008, 2014, 2022 были всего-то навсего логичным продолжением этой политики. С разными результатами, но всегда с полным соответствием морали государства и общества, принимавшего любое обоснование вероломства и агрессии как само собой разумеющееся. Считать свои или чужие жертвы и физические, и экономические, и культурные государство не считало необходимым, легко допуская любую удобную для того или иного момента эквилибристику. "Никто не забыт, и ни что не забыто" – дымовая завеса, на самом деле, все, кто государству не нужен, забыты, вычеркнуты из жизни и из истории.
3. Отдельной важнейшей страницей стала Вторая мировая война. Первое и важное – это общепринятое понятие было подменено мемом "ВОВ". Сделано это было для зомбирования общества и фальсификации даты вступления советского государства в войну. 17 сентября 1939 года было вытеснено 22 июнем 1941 года. Все происходившее в этот период превратилось в "неизвестную войну". Обсуждать то, что СССР не только готовился к маршу на Запад, в данной статье не считаю нужным. Пакт Молотова-Риббентропа с дополнениями, (книги В.Суворова "Ледокол" и др.) и многие другие документы найденные в кремлевских сейфах и опубликованные в период доступности этих документов, неопровержимо свидетельствовал о преступности планов и политики коммунистического государства и внутри и снаружи государственных границ. Ментальность, мораль общества под силовым давлением неукоснительно следовали по указанному партией и государством пути.
Однако братский национал-социалистический режим, предчувствуя лживый характер кремлевских тостов, сам перешел в атаку, хотя подготовлен к ней был намного хуже своего противника.
За меньше чем полгода, войска вермахта оказались под Москвой. Количество сдавшихся в плен, в том числе и многие добровольно, было не многотысячным, а многомиллионным. Ранее история таких примеров не знала. Не готовой к этому оказалась и сторона противника. Пленных нужно содержать, охранять, кормить... Пришлось срочно многих отпускать по домам. С точки зрения Рейха – на "освобожденные" территории, с точки зрения СССР – "оккупированные". Балтийские страны, Западную Украину, Беларусь, Молдову коммунистический агрессор с 1939 года считал своими территориями, хотя даже выдать всем гражданам свои серпасто-молоткастые серые паспорта не успел. Во многих местах, городах войска германского Вермахта и его союзников встречали с хлебом-солью. К оборонной войне СССР не готовился. Пропагандистская машина, влиявшая на мораль и ментальность, ковала другие планы и задачи. Пришлось срочно бросать в топку молодежь, которая своей жертвенностью должна была возбудить народный гнев. Изгоняемое и уничтожаемое "братья и сестры" и даже религия были срочно реабилитированы для целей войны. Власть отчаянно бросилась восстанавливать уничтожаемое десятилетиями надеясь пробудить былые моральные инстинкты сопротивления чужеземному нашествию.
Незначительные, местные эпизоды гибели, приукрашивались, пиарились миллионными тиражами. Зоя, Гастелло, Матросов, 28 панфиловцев – стали наиболее устойчивыми мемами влияющими на сознание общества. Про то, что война всегда имеет кроваво-черный цвет преступления, и белых и пушистых на ней не бывает, никто не был заинтересован вспоминать.
Страшные картины войны и преступлений врага, а частично и свои акции типа взрыва Крещатика, выдававшиеся за варварство врага, воспламеняли общество. "Убей немца" И.Эренбурга при наличии в стране согласно переписи 1939 года, т.е. без учета оккупированных территорий Латвии, Литвы, Эстонии 1 миллиона 400 тысяч граждан у которых в паспорте в 5-ой графе было написано "немец"! Комментарий излишен. Вброшенное легко подхватывалось с воодушевлением. Впрочем, депортации, как и массовые репрессии по национальному признаку происходили еще в середине 30-ых годов. Массовая депортация граждан Латвии, Литвы, Эстонии происходила накануне с 14 по 22 июня 1941 года. Раскулачивание, голодомор, многое другое нужно было срочно заменить в сознании и заменяли. Любое военное преступление противника раздувалось, а подобные собственные действия скрывались. Это был не новый, но верный принцип войны. Принцип победителя. В период ВМВ в СССР народами-врагами было объявлено более полутора десятков национальностей и народностей. Через депортацию прошли миллионы граждан страны от новорожденных до стариков. Их трупами усеяны насыпи железнодорожных дорог ведущих на Восток и Север. Это тоже формировало новую ментальность и мораль общества. Общества, в котором приветствовалось доносительство, стукачество, вражда и неприязнь к тем, кто объявлялся врагом. Это относилось как к персоналиям, так и к нациям. О том, какое это влияние оказывало на общество, думаю, говорить лишне. Достаточно найти в доме или в библиотеке журналы с вырезанными лицами, с зачерненными фамилиями вчерашних героев, уничтоженных как "бешенные собаки", и влияние на ментальность станет очевидным.
О результате для государства и общества прошедшего через вышеописанное горнило продолжу в следующей части – послевоенной.
