Сергей Ковальченко в заметке о разворачивающейся в Петербурге широкомасштабной рекламной кампании службы в армии по контракту (для обеспечения вермахта пушечным мясом, которого стало не хватать) пишет в том числе о роли в этой кампании Бориса Пиотровского, вице-губернатора Санкт-Петербурга и по совместительству — сына директора Эрмитажа.
"Как там говорил Борис Михайлович Пиотровский директорам ТРЦ: "Вы понимаете, что будет, если не найдём людей, которые пойдут в армию добровольцами?"
Интересно, а он сам-то понимает, что делает, и после начала этой рекламной вакханалии именно на Пиотровского-младшего ляжет ответственность за каждого погибшего петербуржца, решившего пойти на войну. За то, что был "первым учеником" дьявола. Отмыться от крови, Борис Михайлович, не получится уже никогда, никакими велодорожками, общественными пространствами и марафонскими забегами, и будет у нового директора Эрмитажа, которого, может быть, когда-нибудь назначат вместо папы, прозвище: "Борис Кровавый". На всю оставшуюся жизнь".
Обращу внимание: автор заметки в модном нынче стиле плача по "нашим несчастным мальчикам, которые иногда убивают" беспокоится "за каждого погибшего петербуржца, решившего пойти на войну", и ни слова не пишет об украинцах, которые будут убиты решившими пойти на войну петербуржцами. С некоторых пор, впрочем, это уже не удивляет.
Удивляет удивление автора.
А что он ожидал от Бориса Михайловича, чей отец, Михаил Борисович, вот какими откровениями еще год назад (22 июня 2022) поделился в интервью "Российской газете". Цитата длинная, но уверяю вас — она стоит того. Просто песнь какая-то, а не цитата:
"Атака на нас в сфере культуры — это, конечно, подобие того, что было у нас в советское время. Когда по приказу прекращались все связи, в секунду, по щелчку появлялись протесты. У меня ощущение, что Советский Союз с его идеологическим диктатом перекинулся на Запад. Никак не ожидал, что буду читать в либеральных западных газетах: "Эрмитаж — имперский музей, проповедующий имперскую идеологию, его никуда не пускать! Ни в коем случае не открывайте Эрмитаж в Барселоне!"
И в мой адрес идут потоки ультиматумов: как ты смеешь не высказываться против спецоперации на Украине?! Немедленно выступай с протестом! Почему у вас их нет?
Но тут надо понимать, что мы подвергаемся столь мощной атаке в сфере культуры, потому что культура — это та область, в которой мы абсолютно конкурентоспособны.
У нас здесь есть инициатива. Мы задавали и задаем моду.
А наши последние выставки за рубежом — это просто мощное культурное наступление. Если хотите, своего рода "спецоперация". Которая многим не нравится. Но мы наступаем. И никому нельзя дать помешать нашему наступлению... К началу спецоперации на Украине выставки российских музеев были повсюду... Это и была наша, если хотите, "спецоперация", большое культурное наступление.
Мы неразрывны с европейской культурой и с самой Европой. Специальная военная операция на Украине тут ничего не меняет. Внутри Европы с избытком было разногласий и войн — от Тридцатилетней до Первой мировой. Мы — Европа и в какие-то моменты больше Европа, чем многие из ее классических стран. И безусловно, чем ЕС, который сейчас превращается в Советский Союз... Мы никогда не будем изолированы, как абсолютно полноправная и равноценная часть Европы.
Сейчас наша страна перешла в другое время. Первый период Скифской войны закончился. Мы отступали, отступали, теперь не отступаем. Сделан поворот. И уже ясно, что окончательный. Все было начато в 2014-м в Крыму. Крым создал ситуацию, когда по-другому уже было нельзя, надо было разворачиваться. Наша страна совершает великие глобальные преобразования. И мы, соответственно, в них и с нею. Наша позиция — спокойная, нормальная работа.
Все мы милитаристы и имперцы...
Первое и самое важное: страна моя, я должен быть с ней. Я иногда повторяю джингоистскую формулу: это моя страна, какой бы она ни была. Есть ситуации, когда совершенно ясно, что человек должен быть со своей страной. И на Западе понимают, что это все реальные вещи — то, что мы со своей страной. Когда решается сильно серьезный вопрос, тут нет вариантов.
Нам, людям культуры, сейчас надо понять наше участие во всем происходящем. Причастный к истории человек в первую очередь должен хорошо делать то, что он делает. Следуя принципу "когда говорят пушки, говорить должны и музы".
Я всегда говорю, что патриотизм по-русски — это чувство собственного исторического достоинства. Человек понимает, что он должен пойти воевать, а другой — что-то иное, но не менее важное делать. И за этим чувство собственного исторического достоинства. Желание соответствовать своей истории и миссии своей страны. Звучит очень громко, но мы же понимаем историческую миссию своей страны. И вот это ощущение, что наша страна меняет мировую историю и ты к этому причастен, оно ключевое сейчас.
С отношением к военным действиям тоже все не так просто. С одной стороны, война — это кровь и убийство, а с другой — самоутверждение людей, самоутверждение нации. Каждый человек хочет самоутвердиться. И в своей позиции по отношению к войне, несомненно, самоутверждается. Ну и мы все воспитаны все-таки в имперской традиции, а империя объединяет множество народов, объединяет людей, находя какие-то общие и важные для всех вещи".
Сами откровения Михаила Пиотровского, которые по существу своему являются явкой с повинной и, я надеюсь, лягут в качестве показаний в его личное дело на будущем трибунале, нагляднее и убийственней всего можно прокомментировать, просто повторив последний абзац. — Представив себе, что это произнес министр пропаганды и президент имперской палаты культуры нацистской Германии Йозеф Геббельс:
"С отношением к военным действиям тоже все не так просто. С одной стороны, война — это кровь и убийство, а с другой — самоутверждение бюргеров, самоутверждение немецкой нации. Каждый человек хочет самоутвердиться. И в своей позиции по отношению к войне, несомненно, самоутверждается".
Как видите, практически слово в слово. То, что сказал Михаил Пиотровский, очень органично прозвучало бы в устах Йозефа Геббельса. Один рейх, один народ, один фюрер, Михаил Борисович?
Возвращаясь к сыночку директора Эрмитажа.
Вы не находите, что все более чем закономерно, что сыночек недалеко от папаши-яблони упал? Что он не только из лучших учеников Дьявола, он еще — сын дьявола, не самого главного, правда, но — дьявола, и сам — дьявол. И что не только его следует называть Борисом Кровавым, но прежде всего его папашу — Михаилом Кровавым. Поскольку тот — пример и вдохновитель сыночка. Есть Борису Михайловичу делать жизнь с кого.
И всех деятелей культуры, поддержавших еще "возвращение Крыма в родную гавань", а тем более — полномасштабную войну против Украины, всех их следует считать кровавыми деятелями культуры, напрямую виновными в гибели и увечьях сотен тысяч украинцев, в разрушении украинских городов. А также — в гибели сотен тысяч российских "несчастных мальчиков, которые иногда убийцы" — потому что они стали убийцами и сами погибли, в том числе наслушавшись имперско-милитаристского бреда "кровавых пиотровских". И не только пиотровских. А еще эти кровавые культурные деятели виновны в том, что их, как "совестей нации", стараниями большинство россиян превращено в чудовищ, радующихся убийствам людей в соседней стране.
Без этого сонма разного калибра культурных дьяволов не был бы возможен главный Дьявол и его уже почти четвертьвековая деятельность, это абсолютное Зло.
"Кровавые деятели культуры" — такое же подразделение путинских информационных войск, как и пропагандоны, все эти соловьевы-киселевы-скабеевы-симоньянихи. Потому не только пропагандоны, но и эти деятели — все после победы Украины должны будут за поддержку этой самой страшной, после Второй мировой, войны в Европе сесть на скамью подсудимых будущего трибунала. И каждый понести свою ответственность. — Не только моральную.
А не претендовать на то, чтобы в послевоенной России быть назначенными на место пап и мам, директорами Эрмитажей и прочих престижных и хлебных мест. А уже занимающие их — люстрированы. Изгнаны из Рая.
Никто из них не должен быть забыт. Ничто из того, что они говорили и делали, не должно быть забыто.
Кровавые мальчики несмываемо отпечатались в глазах кровавых деятелей культуры.
На всю оставшуюся жизнь.
