Владимир Зеленский накануне снова посетил прифронтовую зону, наградив защитников Бахмута и обесценив недавнюю попытку Путина казаться решительным лидером. Вообще, все эти ролики про то, как президенты посещают фронт, создаются с одной целью: показать силу и вовлечённость первого лица в войну. "Он с нами и он полностью контролирует ситуацию", - вот их главный посыл. И украинцы формулируют эту мысль гораздо эффективнее.
Во-первых, они профессиональнее работают на местности. Зеленского на таких выездах сопровождают несколько камер, благодаря чему итоговая картинка получается более интересной и живой за счёт разных ракурсов. Во-вторых, украинский президент в разы раскованнее и энергичнее взаимодействует с гражданами. От происходящего не несёт царской официальщиной, а люди в кадре не бегают вокруг важной персоны робко на цыпочках. Ну, и, в-третьих, Зеленский всегда оказывается вокруг самых горячих точек.
В свою очередь Путин нам запомнился в основном ночной вылазкой в Мариуполь, где он, крадучись, перебирался по отстроенному району города. На этом всё.
Зеленский заинтересован зарабатывать доверие своих граждан. Путин давно не ориентируется на мнение простых людей. Да и кажется, что российскому президенту всё это давно осточертело.
Он не фонтанирует энергией в кадре, не входит в кураж и более не способен включать хоть какую-то харизму. Всё чаще под камерами он выглядит уставшим и напряжённым. Больше нет той бандитской улыбочки и хитрого прищура маленьких глазок, которыми Путин одарял аудиторию в первые годы своего правления. Из президентских появлений на публике пропала энергия. Кажется, ещё немного, и он повернётся, посмотрит прямо в камеру и скажет: "Я устал, я ухожу".
Путин проиграл личную дуэль с Зеленским. Это можно сказать наверняка. Путин никогда не появится на фронте. Вокруг него не будут толпиться счастливые люди, а солдаты не будут подходить, чтобы сделать селфи. Потому что Путин стар и труслив. Потому что собственная шкура ему важнее жизней тех россиян, которых отправили на смерть по его приказу.
! Орфография и стилистика автора сохранены
