Несколько тезисов (я повторяюсь, я знаю, – но я время от времени возвращаюсь к этим мыслям).
1. Жители России в большинстве своем не знали демократии. В некоторых регионах страны в короткое время в первую половину 1990-х начали формироваться начальные условия и происходила демократическая смена власти (губернаторов и мэров, депутатов Думы и местных законодательных собраний), – но продлилось это недолго, пришлось на самые сложные годы экономического кризиса и, главное, не успело дать результатов. Когда в конце 1990-х и в "нулевые" я наблюдал за тем, как американские политологи изучают с помощью опросов общественного мнения (тогдашний ВЦИОМ, потом Левада) "отношение россиян к демократии", я видел неверно поставленную задачу, – но на эти исследования давали большие гранты. Спрашивать россиян про отношение к тому, чего они не пробовали, про отношение к словам, "пустым означающим" (которые в системе взглядов исследователей означали "демократические ценности") ощущалось как до зубной боли неверное дело. Но мы видим, как те исследования (с выводами про отсутствие демократических ценностей) сегодня аукаются в описаниях российского общества. Даже в документальном фильме, ссылку на который (на интервью автора) я давал вчера, есть этот момент: англичане обнаружили, что к концу 1990-х россияне разочаровались в демократии (и капитализме). Как будто можно разочароваться в том, чего не пробовал. Если для россиянина конца 1990-х слово "демократия" означало тот образ жизни, который он вел в тот момент и то государственное устройство, которое он наблюдал в 1990-е, то разочарование понятно. Но при чем тут демократические ценности?
2. Демократия – это институт смены власти при помощи выборов. Смена власти – это когда имеющий власть ("инкумбент") участвует в выборах, проигрывает их, и уступает рычаги и полномочия победителю. Демократия это НЕ ситуация, когда действующий президент собирает большинство голосов. Это НЕ ситуация, когда на выборах побеждает рекомендованный преемник. Для появления института выборов надо, чтобы хоть раз осуществилась смена власти (и тогда не все гарантировано, – но без такого события демократии не бывает). В России такого события не было ни разу в ее истории.
3. Констатация отсутствия демократии и отсутствия прецедента (и значит института) смены власти в результате выборов делает несправедливыми претензии к ним как к жителям демократий ("сами избрали" – нет, не "сами избрали", даже если голоса считали честно): без прецедента института смены власти голосование не является демократией. Просвещение и рассказ о том, что голосование _может привести_ к демократической смене власти, важно, – но без прецедента рассчитывать на просвещение нельзя, и нельзя возлагать на граждан ответственность за неверие в то, что ранее никогда не работало.
4. Сказанное выше можно прочесть глазами пессимиста, но я предпочитаю другой взгляд. Проблема российского общества не в "антидемократических взглядах" и не в поддержке авторитарного лидера, а в отсутствии каких-либо политических взглядов и в отсутствии массовой поддержки существующих вариантов политической организации или политических программ (а они есть вообще?)
5. Это значит, что то, что происходит с Россией сейчас, плохо, – но не является проявлением ее "авторитарной сущности" или закреплением авторитарных практик, – скорее, работает на их дискредитацию. Демократия как технология смены власти не требует предварительного "воспитания" большинства народа в демократических ценностях. Это институт, механизм, который выглядит привлекательно уже сейчас (потому что теперь есть, с чем сравнивать). Это значит, что у страны есть шансы выкарабкаться уже при жизни нынешних поколений.
! Орфография и стилистика автора сохранены
