Послушайте, мы превращаемся в Иран. Иран - он тоже ведь облез не сразу.
Сегодня я бродил по городу. Айфонистая молодежь и западные вывески над входами - всё вроде бы обычно. Но нынче это - не более, чем декорации, готовые к сносу.
Иран не стал таким Ираном, который знает половина вас, читающих, за пару дней или ночей. Так же, как многие из нас, люди надеялись. Не верили. Внимания не обращали, окопавшись в своём быте. Или мечтали, что как-то всё само собой рассеется и послереволюционный хаос прорастёт порядком.
Но закрывались предприятия, международные контракты разрывались на клочки, американские и прочие "неверные" компании сошли с экономической орбиты, а параллельно санкционному давлению шёл прессинг политический, уже внутри страны: аресты, приговоры и цензура, перехлестнувшая в разы цензуру шахской эры.
Что мне напомнило то новое подразделение, которое рождается сейчас на свет в уютном жерле наших правоохранителей? Ассоциация одна, и это - КСИР (Корпус Стражей Исламской Революции). Задача КСИР - борьба со всеми "подрывными элементами", от журналистов, говорящих что-то либеральное, до девушек, пренебрегающих хиджабом. КСИР остаётся самым репрессивным и наводящим ужас аппаратом всей силовой системы Исламской Республики.
В Иране, отредактированном Хомейни, нет государства в самостоятельном значении. Всё государство здесь подчинено идее революции и существует лишь постольку, поскольку соответствует задачам таковой. И лишь исходный миф, лежащий в основании всех революционных долженствований, определяет цели государства, его функционирование и всю его структуру.
Теперь и наш режим, уже давно авторитарный, но, вроде бы, слишком влюбленный в деньги для обладания идеологией, вынужденно взялся укреплять свой смысловой скелет. И это - шаг понятный и логичный. Ввязавшись в страшное и гибельное предприятие, поняв, что силы на исходе, и обрекая приближенных на потери, а население - на нищету и изоляцию, сопоставимую с иранской или северокорейской, режим, чтобы спастись, не видит выходов, за исключеньем одного - в формировании идеологии. Режим в спешном порядке ищет - и находит - миф, который призван стать цементом для самого дальнейшего существования режима. Отныне функции всей государственной машины, как вокруг Солнца, будут вращаться вокруг мифа, заставив нас или поддерживать это движение, или исчезнуть. И блокировка "Эха" и "Дождя" - лишь первые примерки новой, уже военного типа цензуры.
Что до сюжета и структуры мифа, то все его критерии известны нам давно - спасибо Соловьёву и Скабеевой. Другое дело, что ныне не потерпят несогласных. Чем большие потери и позор ждут государство на полях сражений, тем громогласнее будут победы в телевизоре. И, параллельно объясняя, что весь коварный мир, не выдержав сияния таких побед, теперь старается нам отравить существованье, режим, привычно тыча пальцами во внутренних "пиявок", уже не ограничит нас лишь блокировками да статусом "иноагентов".
Россия схлопнулась, посажена за парту и будет вновь пересдавать урок, который не был выучен. И не впервые. Вопрос же, как всегда, в цене. Помимо жертв репрессий и бессмысленной войны, ценою станет время: как много или мало лет нужно режиму, чтобы изжить себя, а обществу - понять, чем может обернуться пассивность вкупе с легковерием. И сколько времени потребуется миру, дабы усвоить, какой финал несёт "реал-политик". И это ещё если мир устоит. В конце концов, у Хомейни, при всём его мрачном влиянии, не было ядерной кнопки.
PS: Нет войне. Ну, если вдруг кому-то непонятно.
! Орфография и стилистика автора сохранены
