Очень хотел бы разделить оптимистичные ожидания Игоря Яковенко, что Россия и мир могут избавиться от Путина ранее того времени, когда Путин, как говорится, пойдёт на повышение. Но "взмах крыла бабочки" или "принцип домино", которые, по предположению автора, могут обрушить режим, выглядят не сильно убедительными аргументами на фоне того, что, как сам Игорь Александрович признает, "путинский фашизм за 21 год окопался, задраил все щели и превратился в неприступную крепость, которую невозможно взять ни изнутри ни снаружи". И про бабочку, и про домино, и приведенные в связи с этим исторические примеры — это красиво, это весьма интересно и познавательно, но это не более чем абстрактное теоретизирование, а вот "неприступная крепость" — это более чем реальность, данная нам в ощущении.
Автор, словно предвидя мои возражения, пишет, что Советский Союз тоже казался неприступной крепостью, но слинял в три дня. В августе 91-го СССР уже вовсе не казался и тем более не был неприступной крепостью. События всех лет перестройки расшатывали эту крепость и в итоге превратили ее в колосса на глиняных ногах. Да, слинял СССР за три дня, но подготовительная работа, чтобы эти три дня, которые потрясли мир, стали возможны, велась не один год. И тренд всех шести лет перестройки был не на закручивание гаек — а на демократизацию, раскрепощение, увеличение пространства свободы, что и сделало возможным распад, тем более бескровный, Союза. Игорь Яковенко сам признает: "Стань генсеком "тяжеловесы" Романов или Гришин, вполне возможно, история пошла бы по другому пути". — Вот именно! Такое развитие событий, вообще то, что дело дошло до распада СССР, стало возможным только при генсеке Горбачеве. Да что там Романов или Гришин — представьте, что на месте Горбачева в 85-м году оказался бы Путин. Если теперь, спустя 30 лет после "крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века", он собирает земли советские такой кровью, можете представить, как он действовал бы в 1991 году! Распад Югославии показался бы детской забавой.
Исторически Союз, конечно, был обречен, но несколько десятков лет вполне мог бы еще просуществовать — что такое для истории 20–30 лет?
После шести лет перестройки, после десятилетия ельцинской, пусть относительной, но свободы, мы имеем двадцать лет закручивания гаек. Поэтому ждать, что на фоне такого принципиально иного политического пейзажа, выжженной пустыни, путинский режим вдруг чудесным образом слиняет за три дня, как коммунистический, это все равно что ждать поезда там, где и рельсы еще не проложены. При том, что исторически, конечно, Российская империя так же обречена, как и империя Советская.
Как вариант, Игорь Александрович рассматривает возможный прилет "бабочки" из-за границы, например, в лице сопредседателя партии "Зеленых" Анналены Бербок в случае, если она станет канцлером Германии. Она "обещает задать новый, более жесткий тон в общении с Москвой", тешит себя надеждами автор.
Что-то мне вспоминается, совсем недавно не кто-нибудь, а кандидат в президенты США Джо Байден в предвыборную кампанию обещал задать новый, более жесткий тон в общении с Москвой. Сколько было ожиданий в связи с этим, особенно после того, как он согласился с тем, что Путин убийца. — И? ...
Теперь те же ожидания от Бербок. — Ну-ну... Конечно, она будет говорить правильные слова о неприемлемости оккупации Крыма и агрессии на востоке Украины, о необходимости освободить Навального — ну так и Меркель все время говорила эти правильные слова, и даже сейчас, во время прощального визита в Москву, говорила — а никаких реальных мер для подкрепления своих рекомендаций не предпринимала, что позволило Борису Райтшустеру аттестовать ее как "лучшую женщину Путина". Не случайно Владимир Владимирович сказал, что Ангелу Меркель рады будут видеть в Москве и после окончания ее каденции. Интересно, это было завуалированным подтверждением ее трудоустройства? — Скоро узнаем.
Очень хотел бы в этом случае ошибиться, даже оказаться плохим пророком, но, боюсь, режим действительно за 20 лет настолько заматерел, окопался и задраил все щели, что нам таки придется ждать того момента, когда Путин пойдет на повышение. И это еще хорошо будет, если путинский режим сгинет вместе с самим Путиным.
Тут я имею в виду не обязательно приход на галеры условных или безусловных Шойгу или, скажем, Сечина, что тоже очень вероятно. Но даже если президентом станет такой человек, как Навальный, представляющийся многим полной Путину противоположностью, боюсь, в имперской сути режима мало что изменится. Лишним свидетельством тому для меня послужила статья, опубликованная Навальным по случаю годовщины его отравления. Надеюсь, теперь, после публикации его статьи одновременно в трех ведущих мировых СМИ, никто не станет упрекать меня, что я критикую человека, не имеющего возможности мне ответить; равно как и подвергать сомнению мое право анализировать и критиковать инициативы политика, которые он активно выдвигает, пусть даже находясь в заключении.
Практически все содержание статьи сведено к коррупции, как главной российской проблеме. Именно с путинской коррупцией призывает мировых лидеров бороться Алексей Навальный. Как будто нет у Путина других прегрешений. Как будто без коррупции — если представить, что такое случится, — путинский режим станет светочем демократии и законности.
Нет сомнений, коррупция — хотя она в истории России имеет давние традиции и длинный послужной список — при Путине приобрела небывалый прежде размах. И меры, которые предлагает Навальный мировым лидерам по борьбе с ней — полезны. Но за Путиным тянется такой шлейф преступлений, что преступления в сфере коррупции меркнут по сравнению с ними. Но ни о каких способах борьбы, оргвыводах, реальных болезненных санкциях в отношении лиц, совершающих эти преступления, Навальный в своей статье даже не заикнулся. Он даже не упомянул о самих преступлениях, как будто и не было их.
Навальный не счел необходимым вспомнить о преступлениях власти в самой России — взрывах собственных домов, геноциде в Чечне, Норд-Осте, Беслане, нескончаемых политических убийствах.
Навальный не упомянул о международных преступлениях Путина, преступлениях против человечности — в Грузии, Украине, Сирии.
Навальный не отдал должное преступной ФСБ, которая год назад пыталась его отравить. Вообще, странные, я бы сказал, нетрадиционные отношения Навального и этой славной организации, которые сами собой наводят на конспирологические версии, еще ждут своего пытливого исследователя. Потому что никогда Алексей Навальный не подвергал концептуальной критике этот институт, не ставил под сомнение необходимость его существования в новой демократической России. — Он только жестко критиковал своих неудачливых отравителей за — внимание! — их непрофессионализм. То есть, как я понимаю Алексея — а я думаю, что правильно его понимаю — он не считает необходимым полное расформирование, запрет и суд над ФСБ, как над преступной организацией, "руссише гестапо", и все, что, по его мнению, следует предпринять в ее отношении — это реформировать ее. Изжить из нее ту же коррупцию. Чтобы, надо полагать, если уж ее сотрудники травили кого-нибудь — так с полным профессионализмом, доводя дело до успешного конца.
В общем, по моему мнению, эта статья Алексея Навального лишний раз показала, что у него с Путиным никаких, по большому счету, расхождений в мировоззрении и на судьбы России, кроме как в вопросах коррупции, нет. И — несколько тревожный для меня симптом: никто из российских комментаторов, во всяком случае, из тех, мнения которых мне довелось прочесть, даже не обратил внимание на эту зацикленность Навального на вопросах коррупции, и только на них, и нахваливали Алексея за его инициативу. Никто в принципе не поставил под сомнение его весьма сомнительный тезис, что именно коррупция является основным препятствием для решения проблем "большой повестки" — не только в России, но вообще в мире.
Уверен: акцентировать внимание мировых лидеров исключительно на коррупции — это смещение фокуса, увод от преступной сущности путинского режима. Коррупция... — Эка невидаль! Везде коррупция!
Полностью солидаризуюсь с живущим в Лондоне политологом Владимиром Пастуховым, мнение которого привел в своей статье Игорь Яковенко: "Можно с уверенностью сказать, что можно вывезти русского из империи, но нельзя вывезти империю из русского".
Имперство, растворенное в крови,
Неистребимо, как сама природа.
