Феерическое выступление Грудинина на Дожде.
Стоило Эллочке-людоедке снять его с выборов, и вот уже человек, в отличие от своего босса Зюганова, вывалившего на Навального тонны помоев в надежде угодить Путину и Ко, прямым текстом сообщает зрителям Дождя, что Навальный говорит правду и именно за это его и посадили. Практически, "праздник непослушания" в прямом эфире. Вот ведь, обидели Грудинина, поступили с ним несправедливо, и теперь он режет правду-матку, хоть и осторожничает пока. Ждём, что и другие комми тоже не станут уподобляться своему унылому вождю и признают, что Навальный в тюрьме только за то, что говорил правду.
А Яблоку - позор, конечно. Предатели и трусы.
Вот этот диалог на Дожде:
"- Геннадий Андреевич особенно активно в последнее время клеймит "навальнятину", как он это называет. Вы сказали, что вы поддерживаете стратегию умного голосования Алексея Навального, а вы самого Навального считаете политическим заключённым, или вы солидарны с Геннадием Андреевичем?
Грудинин:
- Я считаю, что никого нельзя сажать за его слова. И сегодня Геннадий Андреевич об этом тоже говорил, что ещё Екатерина сказала, что надо сажать за дела, а не за слова. Я считаю, что столкновение мнений - это очень хорошо. В споре рождается истина. Я гораздо меньше знаю, чем Геннадий Андреевич, потому что у него доступ к информации гораздо шире, но я точно знаю, что никаких политических репрессий в демократиях быть не должно и не может. И я против посадок оппозиционеров, каким бы они цветом себя ни красили. Либералы, коммунисты, социалисты и все остальные.
-Значит, Навальный - политический заключённый?
- Я убежден в том, что его посадили не за Криволес, или как там...
- Кировлес. Ив Роше
- Я убежден в том, что это абсолютная политика. Он говорил правду, наверно. Потому что, если бы он говорил неправду, то это было бы совершенно по другому. Его бы посадили за клевету. А ведь никто за клевету его не посадил".
Короче, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Жаль только, что голосок прорезается только тогда, когда совсем уж нечего терять.
! Орфография и стилистика автора сохранены
