"Третья волна" коронавируса в России наступает в условиях, коренным образом отличающихся от "первых двух". Стоит сразу оговориться, что сам по себе термин "волна" крайне неудачен во всех смыслах, и это помимо того, что содержательно он абсурден. "Волна" подразумевает цикл подъема-спада одного и того же заболевания на одной и той же территории. Однако сегодня основной упор ковидной пропаганды делается на увеличение изменчивости и появление новых, отличающихся друг от друга штаммов. Что само по себе говорит о различиях, вплоть до существенных, между теми или иными вспышками.
Однако принципиальное отличие в ином.
Во-первых, психологическая усталость людей. Невозможно поддерживать градус психоза на высоком уровне. Люди просто перестают бояться, и чем более настырными выглядят попытки политиков от медицины и медиков от политики застращать и закошмарить, тем большее раздражение они вызывают даже у тех, кто искренне готов верить в любую ахинею — в инопланетян, эпидемию, иностранных агентов или великого Путина. Уже поэтому внеапно введенные Собяниным "нерабочие дни" воспринимаются с неприкрытым озлоблением, но точно не с пониманием. Особенно в связи с тем, что неясен смысл вводимых мероприятий. Чем рабочее место опаснее с точки зрения распространения заразы, чем магазин, метро или кафе, неизвестно.
Второй момент — усиливающаяся кампания давления и принуждения к вакцинации. Формально данная процедура добровольна, по факту сегрегационные нормы цветут и пахнут, а разные чиновники выступают с разными, но всё менее вменяемыми требованиями любой ценой... Новый источник раздражения и оправданного беспокойства.
С вакцинами ситуация становится всё более неясной. ВОЗ до сих пор не зарегистрировал ни одной российской вакцины. У нас это преподносят как акт политического давления, но проблема носит явно более фундаментальный характер. При этом выражение "аналогов не имеющие" воспринимается примерно так же, как и "многоходовые комбинации" или "непредсказуемая траектория" - то есть, буквально как плохой и скабрезный анекдот, рассказанный президентом, слегка повернутым на теме размножения разных там червячков. Кроме того, есть и вполне практическое соображение — число штаммов вируса, как говорят, увеличивается, но вакцина — она против тех, которые были в самом начале. Способна ли она хоть на что-то против новых штаммов? Медицинские эксперты из числа завсегдатаев разнообразных "Вечерних пометов" с готовностью утверждают — да. И против прошлых, и против нынешних, и против будущих. Универсальная и аналогов не имеющая чудо-вакцина. Что, мягко говоря, вызывает подозрение.
Вопрос вполне очевидный — если вирус меняется, если появляются всякие "британские", "индийские" и уже даже "московские" штаммы, то колоться субстанцией против "китайского" или какого-то другого штамма — а какой в этом практический смысл? И главное — вдруг выясняется, что вакцинированные точно так же болеют, как и непривитые. И умирают, кстати, тоже только в путь. И где логика?
Всё вместе это создаёт некоторый интегральный фактор тотального неприятия всех мероприятий власти по борьбе с коронавирусом. И чем жестче звучат угрозы и предупреждения, тем менее доверчивым становится население. И проблема из медицинской постепенно перерастает в политическую — по сути, вопрос стоит о доверии к власти. 10-12 процентов вакцинированных (из которых две трети — подневольно-принудительно, так как бюджетники-военные-полиция и работники госкорпораций — это, уже по сути крепостные, не имеющие ни права голоса, ни права выбора). В общем, эти невеликие проценты, которые увеличиваются всё более неспешными темпами — это и есть реальный уровень доверия к власти. А не тот, который рисуют разнообразные социологические службы, услаждая взор начальства. Легитимность же в районе 10-15 процентов — это качественно иная история. Которая прекрасно объясняет, почему режим вынужден переходить на террористическую модель управления: с такой легитимностью управление на согласии невозможно. Только по принуждению.
Прошел всего лишь год "эпидемии", и мы действительно оказались в совершенно другой стране. Это и есть принципиальное отличие нынешней ситуации от годичной давности. Время ускоряется, что, кстати, очень характерно для катастрофических процессов. Но тут уже ничего не поделаешь — это их естественное и закономерное свойство.
! Орфография и стилистика автора сохранены
