Владимир Соловьев заявил о смелости и доблести ефрейтора Адольфа Гитлера. Еще раньше он сделал весьма комплиментарный фильм о Бенито Муссолини, а литератор Игорь Молотов, хваля этот фильм, отметил, что "Муссолини был блестящим человеком, дал миру третий путь, по которому, частично, сегодня идет Россия" (Молотов – один из авторов письма с призывом вернуть памятник Дзержинскому на Лубянку). А несколько лет назад политолог Андраник Мигранян сказал, что "нужно отличать Гитлера до 1939 года и Гитлера после 1939 года", и если бы Гитлер остановился на присоединении Австрии, Судет и Мемеля, "то остался бы в истории своей страны политиком высочайшего класса".
Подобные высказывания выглядят дико в стране, потерявшей 27 миллионов человек во время войны против нацизма и фашизма. Но они имеют под собой психологическую основу, связанную с презрительным отношением к современной демократии, ведущей свое начало с первых послевоенных лет и формировавшейся на антифашистских принципах.
Лидеры, способные к чрезвычайным решениям по Карлу Шмитту, выглядят для части российских элит и субэлит более близкими и понятными, чем рутинные демократические политики, большинство которых следует за общественным мнением и действуют в логике "от выборов к выборам". Отсюда и интерес к "сильными личностям", готовым на слом демократических моделей во имя собственного понимания национальных интересов. Национальные же катастрофы в результате правления этих личностей стараются объяснить не системными проблемами их режимов, а конкретными ошибками, в первую очередь, войной с СССР. Кстати, подобный исторический подход позволяет объяснить и текущее сотрудничество на антиамериканской основе с европейскими крайне правыми, в том числе с "Альтернативой для Германии" - мол, они учли ошибки прошлого.
Еще один момент – желание оправдать Сталина и предвоенную советскую политику. Если Гитлер не был абсолютным злом до 1 сентября 1939-го (а то и до 22 июня 1941-го), то можно оправдать и пакт Молотова-Риббентропа, и последующий раздел Польши, и адресованную Риббентропу сталинскую цитату о том, что "дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной". В этой логике пакт Молотова-Риббентропа выглядит не аномалией, а таким же отстаиванием своих геополитических интересов, как Ялтинская конференция, считающаяся образцом внешнеполитического успеха (и сейчас есть немало мечтаний о "второй Ялте", которую хотелось бы навязать Западу). И с Гитлером в этой логике было договариваться столь же прилично, как с Рузвельтом и Черчиллем.
! Орфография и стилистика автора сохранены
