Сентябрь уж миновал. А между тем "горячая осень" 2020 года, о которой на протяжении всего минувшего лета упорно талдычили большеви... — пардон: отдельные хорошо информированные политологи — пока так и не наступила. Это, разумеется, не означает, что она не наступит вовсе, поскольку прошёл всего один осенний месяц, а впереди ещё целых два. Но всё же.
В данный момент ситуация в России такова, что никаких оснований для прогнозов, подтверждающих политологические предсказания, не наблюдается. Нравится это кому-то или не нравится, но это так.
Хабаровские протесты, вспыхнувшие в июле, так и остались полностью изолированным очагом. Ни один город, ни один регион в стране их не поддержал. Почему? Вероятнее всего, потому, что всей остальной России нет никакого дела до того, что происходит в Хабаровске. Если у кого-то из читателей имеются иные объяснения, они могут быть высказаны в комментариях.
Белорусская революция стимулирующим примером для россиян также не стала. Граждане России, не желающие мириться с тем, что творит в их стране гэбистско-воровской режим, могут пока лишь с завистью наблюдать за тем, как происходит рождение белорусской нации, — и мечтать о том, что когда-нибудь то же самое начнёт происходить рядом с ними. И что им повезёт принять в этом процессе деятельное участие.
Попытка ликвидации оппозиционного политика Алексея Навального, отравленного по приказу главаря кремлёвского режима, также не вызвала в сердцах и умах подавляющего большинства россиян никакого отклика. За исключением, само собой, элементарного человеческого сочувствия к Навальному и его родным, — но и только. Быть может, в этом виновато присущее россиянам в массе своей равнодушие к чужой беде, быть может — полнейшее отсутствие у подавляющего их большинства эмпатии и наличие того, что принято именовать неконвенциональным термином "пофигизм", но факт есть факт. Наблюдая за развитием этого дела, складывается впечатление, что большинству даже из тех, кому известны основные его детали, просто неведомо — что именно в действительности произошло. Произошло же применение химического оружия — российской властью против российского гражданина. То есть ныне существующий в стране режим с демонстративной наглостью продемонстрировал всему миру, какими методами он готов пресекать деятельность своих противников — без разницы, где именно они находятся: внутри контролируемой им территории или за пределами её.
Вопрос, который задают сейчас себе те, кто имеет основания опасаться за собственную жизнь, — один: кто следующий?
* * *
На этом крайне неприглядном (аккуратно выражаясь) фоне наблюдается одно довольно интересное явление: с каждым месяцем, да что там — с каждой неделей — всё ярче разгорается восходящая над общественным горизонтом звезда нового политического деятеля. Которого зовут Валерий Соловей.
Этот 60-летний безработный — как он сам себя именует — политолог, в последние три-четыре года получивший в России широкую известность в оппозиционно настроенных интеллектуальных кругах в качестве непримиримого критика гэбистско-воровского режима и проповедника предстоящего скорого его падения, стремительно набирает политический стартовый капитал. Две недавно инициированные им массовые акции — дни гражданской солидарности с протестующими жителями Хабаровска и белорусскими революционерами — хотя и не имели большого успеха, однако обратили на себя внимание тех, кто анализирует так называемую "протестную активность". Немаловажным фактором в деле популяризации новоявленного политика Соловья послужил и факт его абсолютно незаконного задержания ментами после второй из этих акций, прошедшей 19 сентября, с последующим преданием "суду". Каковой "суд" 30 сентября выписал устроителю немногочисленной прогулки по московским бульварам без лозунгов и транспарантов штраф в размере 20 000 рублей. Удивляться такому решению "суда" не приходится — удивляться приходится тому, отчего Соловью не выписали хотя бы 10 суток тюрьмы, как это сейчас практикуется в отношении других оппонентов режима, таких, например, как Андрей Пивоваров, который получает срок за сроком, не успев сделать и пары шагов на воле после освобождения из предыдущего заключения. Но это — так, к слову пришлось.
* * *
Как хорошо известно всем, кто когда-либо занимался какой-то общественно-политической деятельностью, приобретение в этой сфере личного авторитета невозможно без получения персоной, которая к этому стремится, различных издержек в виде попыток данную персону дискредитировать. Это — аксиома, не нуждающаяся в подтверждении.
Не избежал такого воздействия на себя и начинающий политик Валерий Соловей.
Дискредитацией его личности и деятельности на протяжении вот уже семи месяцев занимается проживающий в Соединённых Штатах Америки финансовый и прочий аналитик Юрий Швец.
Кто такой Юрий Швец? Это — бывший гэбист (хотя бывших гэбистов и не бывает), известный в основном тем, что, будучи ровесником Путина, учился в Институте КГБ одновременно с ним и знал тех, кто учился в этом заведении вместе с будущим главарём гэбистско-воровского режима. Впоследствии это обстоятельство позволило Швецу предать гласности некоторые свои наблюдения тогдашней поры — и, в частности, разгласить совершенно конфиденциальную информацию о внутригэбистской кличке Путина. Которого, как утверждает Швец, ещё в ту пору сослуживцы именовали донельзя презрительно — Окурок; что же касается общеизвестной клички Моль, то она, как считает Швец, появилась уже позднее, когда Путин служил в Ленинградском управлении КГБ, промышляя вербовкой в стукачи студентов Ленинградского университета. Сам же Швец после получения высшего гэбистского образования был удостоен куда как более высокой чести — служить в резидентуре Первого Главного управления КГБ в столице США — Вашингтоне, где он обретался с 1985 по 1987 год под прикрытием должности корреспондента агентства ТАСС.
Во время горбачёвской Перестройки майор ГБ Швец, поняв, к чему идёт дело, написал рапорт об увольнении и, покинув в 1990 году Лубянку безо всяких напрягов и скандалов (не в пример генерал-майору ГБ Олегу Калугину), принял решение о том, что оставшуюся часть жизни ему лучше провести по ту сторону Атлантического океана. Эмигрировав из постсоветской России в 1993 году на легальном основании, год спустя Швец опубликовал в США автобиографическую книгу "Washington Station: My Life as a KGB Spy in America" ("Вашингтонская резидентура: Моя жизнь в качестве агента КГБ в Америке"). Ознакомившись с этим сочинением, на Лубянке объявили его автора предателем, а печально известный гэбистский генерал Юрий "Коба" Кобаладзе, в ту пору являвшийся начальником пресс-бюро Службы внешней разведки РФ, публично обозвал Швеца "мерзавцем". Примерно такими же терминами охарактеризовали личность Юрия Борисовича и два гэбистских "историка" — Дмитрий Прохоров и Олег Лемехов. В выпущенной в 2001 году книжонке, называющейся "Перебежчики: заочно расстреляны", эти ребята обвинили Швеца в том, что он из России в США не уехал, а "сбежал", приобретя заграничный паспорт за деньги в обход запрета на выезд из страны как носителя государственных секретов; что он очень нехороший человек, поскольку предал за американские доллары своих бывших сослуживцев, и что судьёй ему, подлому предателю, должен быть разве что сам Господь Бог. Вот именно так прямо и написали — Господь Бог, ага[1].
И вот этот-то очень нехороший человек Юрий Швец и стал, начиная с марта этого года, целенаправленно дискредитировать деятельность Валерия Соловья. Способ дискредитации, применяемый Швецом, максимально прост: в своих статьях и публичных выступлениях он более чем прозрачно намекает на то, что политолог Соловей является агентом-провокатором ГБ, играющим на стороне той части Лубянки, которая, организовав заговор против Путина, намеревается отстранить того от власти и посадить на его место более подходящего человека. На вопросы, с какого перепугу гэбистам надо убирать своего же пахана, от которого они сами полностью и зависят, аналитик Швец ответа не даёт, ограничиваясь расплывчатыми словами о том, что они, дескать, хотят добиться реабилитации своего режима в глазах Запада, а с нынешним его главарём это совершенно исключено. Поэтому: гэбистский заговор — есть, Путин — обречён, а Соловей — их рупор и козёл-провокатор, который дурит головы российским оппозиционерам. И так далее.
* * *
Столкнувшись с происками финансового аналитика Швеца, политолог Соловей сильно занервничал. И не придумал ничего более оригинального, как развернуть кампанию контрдискредитации. Стремясь опорочить своего оппонента, он принялся называть 68-летнего Швеца не только человеком, страдающим старческой деменцией и красящим волосы, чтобы выглядеть моложе своих лет, но также — и это, разумеется, самое главное — что Швец сам является агентом ФСБ, которого Лубянка использует как засланного казачка. По версии Соловья, Швец вовсе не эмигрировал из России в 1993 году, а был целенаправленно заслан в США, где на протяжении многих лет пребывал в статусе "спящего" агента, дожидаясь получения ответственного задания. И вот этот день наступил — и "оживший" агент Швец (оперативный псевдоним — Нахапетов) принялся отрабатывать лубянскую пайку, поливая помоями его, профессора Соловья, по приказу своего заокеанского начальства. А на вопросы представителей изумлённой аудитории, откуда ему всё это известно, в том числе и то, какой у Швеца оперативный псевдоним, политолог Соловей ответствовал: "Псевдоним такой потому, что в молодости он был похож внешне на этого известного советского киноактёра".
Что и говорить, аргумент убийственный. Валит наповал. Экстраполируя — разумеется, при наличии желания поёрничать — эту логику на самого Соловья, можно предположить, что его оперативный псевдоним в том же учреждении — Нахтигаль. Отчего именно Нахтигаль, спросите вы? Да оттого, чтобы никто не догадался. Только для этого. Не Юлом же Бриннером его маркировать, в самом деле.
* * *
Начиная свою разоблачительную деятельность по выведению Соловья на чистую воду, Юрий Швец наверняка был готов к тому, что последует встречная атака. Судить об этом можно по тому, как он отреагировал на профессорские инсинуации в свой адрес.
Тринадцатого сентября, беседуя с бывшим адвокатом, а ныне сетевым антипутинским пропагандистом Марком Фейгиным на его YouTube-канале "Фейгин Live", Юрий Швец, комментируя нападки Соловья, саркастически заявил:
"Что касается агента Нахапетова... Я работаю на двадцать восемь спецслужб мира, включая легендарную разведку Верхней Вольты. Я также страдаю всеми известными сейчас заболеваниями — и даже теми, которые ещё не открыты, но будут открыты в будущем. И слушать надо не то, что говорю я, а то, что говорит профессор Соловей. А он наговорил уже столько, что ему давно можно предъявить двести семьдесят пятую статью ("измена родине". — П.М.). Но за ним до сих пор никто не пришёл..."
Попутно Швец несколько раз с видимым удовольствием сравнил Соловья со знаменитыми историческими персонами — попом Гапоном и Евно Азефом. Про Романа Малиновского он, по-видимому, в тот момент просто забыл, а то непременно упомянул бы и его.
Марк Фейгин во время всего выступления Швеца чувствовал себя крайне неуютно. Он ёрзал в кресле, то и дело отводил от объектива глаза. В какой-то момент у него из уха вывалилась клипса и с громким стуком бахнула по столешнице. Не подготовленному к таким аттракционам зрителю могло бы показаться, что в квартире прогремел выстрел... однако обошлось. По какой причине он так сильно нервничал, Фейгин объяснять не стал.
* * *
Не прошло и трёх суток, как империя нанесла ответный удар.
Шестнадцатого сентября Валерий Соловей дал огромное — на два с четвертью часа — видеоинтервью украинскому медийно-политическому деятелю Дмитрию Гордону. Шесть дней спустя, 22-го числа, после монтажа и незначительных цензурных сокращений, это интервью было вывешено на YouTube-канале Гордона и мгновенно стало сенсацией, набрав за первые пять суток показа более 2 млн просмотров.
Начался разговор между Киевом и Москвой с того, что Гордон, явно желая обозлить Соловья с первых же секунд разговора, задал ему провокационный вопрос — был ли он завербован КГБ или его преемниками? Зная официальную биографию Соловья, следует признать, что формальные основания задать именно такой вопрос у Гордона имелись, поскольку институт МГИМО, к коему Соловей на протяжении длительного времени имел самое прямое отношение, является общеизвестным "инкубатором" для лубянских кадров.
Несомненно готовый к такому вопросу Соловей мгновенно выдал заранее заготовленный ответ:
"Нет, этого не было никогда — ни в советское время, ни в постсоветское время. Ни до МГИМО, ни во время работы в МГИМО, ни после. И не только ФСБ. Ни одна спецслужба ко мне вербовочных подходов не делала".
По лицу интервьюера было видно, что он не поверил ни единому слову собеседника. Однако законы жанра требовали сделать вид, что ответ принят — и Гордон сделал именно такой вид.
Далее разговор касался самых разных тем — от обязательного для любого украинского журналиста выяснения ответа на вопрос "Чей Крым?" до перспектив восстановления российско-украинских отношений "после Путина". Казалось, ничто не предвещало сенсаций. Однако это впечатление оказалось глубоко ошибочным. Сенсация грянула — и какая!
На 57-й минуте разговора, отвечая на очередной провокационный вопрос Гордона — о том, кто конкретно работает на Соловья в Кремле, из каких источников он черпает свою сенсационную информацию и почему он до сих пор жив и здоров, — безработный политолог, ухмыльнувшись, заявил:
"Существуют силы и личности, чьё влияние превосходит влияние сил и личностей любых организаций Российской Федерации. Они сильнее ФСБ, Службы внешней разведки и Главного [разведывательного] управления Генштаба. Это международные неправительственные организации — назовём их так. Этих организаций в мире существует несколько. Я — ассоциированный член восточноевропейского филиала одной из этих организаций. <...> Это позволяет иметь интеграцию в довольно широкие круги истеблишмента, причём не только в России, но и в европейской и североамериканской части Ойкумены. О существовании этой организации знает российское руководство. Оно обращалось к её услугам в своё время. Оно получило услуги от этой организации. Российское руководство знает, что эта организация не только высокоэффективна, но и чрезвычайно опасна. Чрезвычайно опасна. Я не шучу. И эта организация предоставляет мне некоторые гарантии безопасности. Она не может предоставить абсолютную безопасность — вы понимаете, что в нашем мире это вряд ли возможно. Но мой уровень безопасности и защиты довольно высок. Для России, я бы сказал, он — беспрецедентно высок".
Далее, развивая начатую мысль, Соловей проинформировал Гордона о том, что таких организаций в мире существует несколько; что организация, в которой состоит он, не является организацией оккультно-мистического толка наподобие масонских или прочих подобных; что возможности этой организации превосходят любое человеческое воображение и что — это прозвучало особенно издевательски — у этой организации нет названия. Никакого. После чего, не дав потерявшему, по-видимому, от изумления дар речи Гордону опомниться, завершил свой монолог следующими словами:
"Ну и для того, чтобы не быть голословным. Перед тем как идти на интервью с вами, я спросил, могу ли я об этом рассказать. Мне сказали — да, я могу об этом рассказать. И для того, чтобы не быть голословным, я готов вас связать с представителем этой организации. Чтобы вы смогли убедиться в правоте моих слов".
"Интересное предложение..." — единственное, что смог выдавить из себя Гордон, по чьему лицу было явственно видно, каким шоком стали для него эти откровения инфернального профессора.
После чего беседа вернулась в привычное для ведущего русло и разговор пошёл о кознях Кремля против Незалэжной и всего цивилизованного мира, о том, что происходит в Беларуси, и о возможном будущем картофельного диктатора Лукашенко, о возможном преемнике Путина в Кремле, и об импотенции российской оппозиции, и о прочих актуальных вещах. Но никаких сенсационных заявлений Валерий Соловей более не сделал.
* * *
Не мне вам рассказывать о том, что после всего этого началось. И не только началось, но и продолжается вот уже больше недели. Поток троллинга, вылившийся, подобно ушату помоев, на голову безработного политолога Соловья, выглядит сущей Ниагарой. Интернетовские троглодиты соревнуются в ёрничестве, стараясь перещеголять хохмачей-конкурентов в навешивании на ассоциированного члена могущественной безымянной организации ярлыков и высказывая предположения о том, за кого он, собственно, всех нас (то есть их) держит. Особенно усердствуют убеждённые скептики-материалисты, для которых что масоны, что тамплиеры, что иллюминаты с розенкрейцерами — суть муть и фикция, порождение фантазии анонимного автора популярного бестселлера "Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров".
Молчит пока лишь один финансовый аналитик Юрий Швец. По-видимому, анализирует информацию о степени могущества организации, в которой состоит его оппонент Валерий Соловей, и размышляет о том, стоит ли с ней связываться. Не выйдет ли себе дороже.
Но что-то мне подсказывает, что продолжение этой истории последует. Причём в самом недалёком будущем.
[1] См.: Прохоров Д., Лемехов О. Перебежчики: Заочно расстреляны. М.; Вече; АРИА-АиФ, 2001. С. 420.
