Клише давно минувших времен - или пародия на клише? И не вспомню, но уж больно в тему эти "два шапиро"...
Судья Верховного суда США Рут Гинзбург, с которой прощается в эти дни Америка, родилась в 1933 году в Бруклине в семье выходца из Одессы и эмигрантки из Австрии, и эмигрантский исток ее жизни легко выталкивает нашу фантазию в область, давно истоптанную кинематографом: область альтернативной биографии. А что, если бы ее родители не эмигрировали бы?
Представить себе судьбу еврейки, родившейся в 1933 году в Австрии, увы, не представляет особого труда. Если не закладываться на чудо, маленькая жизнь эта быстро прервалась бы в одной из треблинок.
Типовую судьбу уроженки Одессы 1933 года рождения тоже представить не слишком сложно. Предположим удачный вариант: родители проскочили 1937 год и успели эвакуироваться в 1941-м; девочка пережила войну и вернулась из эвакуации.
Ко времени поступления в институт (1950 год) самая блестящая успеваемость не позволила бы юной "космополитке" поступить ни в какой Университет - какая там юриспруденция, какой филфак, о чем вы! Ей было бы уготовано что-нибудь сугубо техническое - или пединститут, христа ради. Будущая карьера Рут выглядела бы...
Впрочем, о чем я, какой Рут? Она была бы Рита или Раиса... Еврейское имя звучало вызовом в любом изгнании со времен вавилонских. Моя бабушка Эйдля была в советском миру Лидией, дед Шломо - Семеном...
Но и фамилии (что своей, что мужа) с лихвой хватило бы, чтобы намертво перекрыть нашей героине карьерный рост. Великий однофамилец Рут, физик Виталий Гинзбург, до предпенсионных и оттепельных лет заведовал кафедрой в Горьком. Альтернативной реализацией было диссидентство: этот "крутой маршрут" прошла другая однофамилица, мать Василия Аксенова...
Гены пальцем не раздавишь, как любит говорить художник Борис Жутовский. Темперамент берет свое, и трудно представить Рут (даже под именем Риты), проводящей свою жизнь канцелярской мышкой или у кульмана в советском НИИ. Судя по легендарному характеру, Рут пошла бы именно крутым маршрутом. Легко представить ее перепечатывающей "Хронику текущих событий", как Вера Лашкова, ведущей судебную хронику, как Фрида Вигдорова, выходящей на демонстрацию вместе с Горбаневской... Легко представить ее маргинальное место в советском социуме - и дай еще бог, чтобы обошлось без лагеря или психушки.
Может быть, потом случилась бы и эмиграция - тот же Бруклин, но уже просто доживание, без имени и судьбы, и смерть ее была бы отмечена листком в черной рамочке, на стенде в еврейской общине, и только.
Легко представить себе и шестидесятипятилетнюю советскую "Раису" Гинзбург - среди "прорабов перестройки", в помощниках у депутата Межрегиональной депутатской группы (вряд ли депутатом - еврею или женщине еще можно было претендовать на это, но совмещение было, кажется, перебором даже для поздне-советских времен).
Короткое маргинальное депутатство (неподалеку от Сергея Ковалева) легче представить в начале девяностых: Жириновский таскал бы ее за волосы на радость пиплу...
Кто она, наша героиня, в новом раскладе, в путинские нулевые и десятые? "Либерастка", городская сумасшедшая, потеха для федерального телевидения, пугало для россиян. Да-да, может быть, старуху иногда даже пускали бы в кадр, как пускают Аллу Гербер или Леонида Гозмана - уж больно хороша фактура, гы-гы. Вот такие и хотят погубить великую Россию!
...Судью Верховного суда США, легенду и гордость страны, Рут Гинзбург провожает в последний путь вся Америка - Америка, которую ей удалось изменить. Америка, которая показала свою способность меняться и делать выводы из своих исторических поражений.
Жизненный путь этой великой женщины не был усыпан розами - выше крыши хватало на нем и сексизма, и антисемитизма, и просто дремучей косности, - но ставка на свободу и, уж извините, либеральные ценности выигрывает в длинной игре! Видно, неплохо было замешано это тесто отцами-основателями...
Судьба судьи Верховного суда США Рут Гинзбург - ясный пример того, как это работает в руках у матушки истории. Мы - ясный пример того, что бывает, когда этими базовыми ценностями пренебрегают.
! Орфография и стилистика автора сохранены
