Революционная смена власти, причем в ближайшее время, в России неизбежна.
Как это ни парадоксально, однако неизбежна она именно в силу того, что жесткая пенсионная реформа в стране жизненно необходима.
Многие из доводов, приводимых нынешней властью в защиту необходимости проведения реформы, абсолютно верны. И чем более эти доводы верны, тем отвратительнее большинству народа становятся те, кто их приводит.
Эту власть терпели, когда она лгала, и возненавидели, когда она в кои-то веки говорит правду.
Почему так произошло?
Да потому, что право на то, чтобы говорить правду, надо заслужить.
Кстати, как и право на ложь.
Так и получается, что от одной власти не хотят слышать ложь, а от другой не хотят слышать правду.
Примеры из недавней русской истории?
Пожалуйста: к началу девяностых годов народ лжи от коммунистов уже не переносил, а ложь от Ельцина, ставшего вождём антикоммунистического движения, принимал чуть ли не на ура.
А еще можно сказать так: народ не хотел слышать правду от Горбачева, но готов был услышать её от Ельцина.
Все эти кажущиеся парадоксы укладываются в одну простую формулу: болезненные реформы, если они назрели, не может проводить тот, у кого с точки зрения народа — массы, как его величал Ленин, — нет на это морального права.
Звучит наивно, однако фактами неопровержимо подтверждается.
Одну и ту же политику от одной личности народ готов принять, а от другой нет.
Например, никаких принципиальных идейных разногласий у Сталина и Троцкого не было, но была их имитация. А на деле стоял вопрос о том, кто именно будет воплощать в жизнь идеи Троцкого, поскольку у Сталина своих особо и не было, но зато страна оказалась готова принять от него то, чего от его конкурента ни за что бы не приняла.
Вот и сейчас пришло время, когда страна откажется принять тяжести пенсионной реформы от тех, кто был вознесен к власти волной так называемых рыночных реформ, от бенефициаров раздела социалистического имущества, имущества, считавшегося общенародной собственностью.
Но кто же эти люди от Ельцина и до Путина?
Кто приватизировал посткоммунистическую Россию?
Об этом можно, конечно, сказать и в прозе, но мне почему-то хочется стихами:
***
Без начальства любая держава — дыра,
но под каждого роет истории крот,
партбилеты сдавать наступила пора –
коммунисты вперед, коммунисты вперед!
Безусловно по-всякому было вчера,
но остаться без нас разве может народ?
Будет правящих партий еще до хера –
коммунисты вперед, коммунисты вперед!
Если кто-то считает, что притча стара,
на себя пусть пеняет моральный урод,
за царя и отечество с Богом, ура –
коммунисты вперед, коммунисты вперед!
И что же теперь, спрошу я, в ситуации, когда непопулярные реформы необходимо провести, но от действующей власти страна их не примет?
Кто в результате социального протеста возглавит страну с шансом провести непопулярные реформы, но зато удовлетворив чувство социальной справедливости масштабным пересмотром итогов приватизации, которую народ в массе считает бесстыдным ограблением себя самого?
Я думаю, что немедленного прихода к власти партий демократической ориентации быть не может по той простой причине, что прав народ или не прав, но он отлично помнит, что раздел советского госимущества проходил под лозунгами демократизации.
Причем демократизация политическая была и впрямь наглядной и реальной: пала однопартийная система, а первый президент России, пускай еще и при правящем первом президенте СССР, победил на свободных альтернативных выборах.
То, что те свободные выборы президента России оказались первыми и последними и были проведены еще в СССР, а лозунгами демократизации просто воспользовались для того, чтобы установить режим олигархической диктатуры, об этом демократы могут сколько угодно рассказывать друг другу. Но от народа даже на самых свободных и честных выборах, какие только себе можно представить, они сегодня по старой памяти получат не многим больше голосов, чем от него же на недавних выборах без выбора получил Григорий Явлинский.
Похоже, что пришло время КПРФ, партии людей, которые формально не стали перебежчиками в лагерь Ельцина и на которых в глазах народа не лежит историческая вина за проведение той самой ненавистной ему очевидно жульнической приватизации.
Как будет выглядеть на практике смена политического режима в России и какая форма диктатуры новой власти первоначально установится, я, конечно, не знаю. Не знаю также, возможна ли в принципе реализация самого благоприятного для страны сценария с возвращением России в русло европейской парадигмы развития.
Сценария, самого благоприятно с моей, конечно же, точки зрения.
В любом случае Россия стоит на пороге очередного кризиса государственности, который следует отличать от очередного кризиса власти.
Время, разумеется, опять светит смутное.
