В годовщину аннексии Крыма, 18-го марта 2018 года намечены массовые народные прогулки к школам и сельским клубам в связи с переназначением Путиным Путина главой кооператива "Озеро".
Почему, с моей точки зрения, участвовать в них не нужно и даже нехорошо.
Начнём с давнего аргумента о том, что якобы более 12 (варианты: 15, 20, 25, 40, 70-и и т.д.) процентов вбросить невозможно. Замечу сразу, что приятие этой доктрины уже свидетельствует о рабской покорности перед беззаконием и преступлением, признаваемыми допустимыми.
Я и раньше при всех стараниях не мог понять, почему 12% вбросить можно, а, скажем, 80% — нельзя. Отчего же нельзя? Очень даже можно. Всякий раз результаты из Чечни, Башкирии и т.п. прямо об этом свидетельствовали. А после того, как на экраны попала цифра 146%, любые упоминания о лимите вбросов — несомненная, заведомая ложь.
Во-вторых, "легитимность" самоназначения.
95% "за" от 15% голосов избирателей, принявших участие в мистическом обряде "положи бумажку в этот ящик", много неприятнее для шаромыжника в Кремле, чем 55% от 75% соответственно.
Фраза "всё равно явку нарисуют", если чуть-чуть подумать, не возражение вовсе, а аргумент против похода к ящику, ибо зачем куда-то ходить, если "всё равно"?
И главное. Ещё в 90-е читал статью о преступном синдикате, зарабатывавшем с помощью уличных попрошаек.
Этих бедняг, нищих, оборванных, беспомощных и глубоко несчастных, частью добровольно вставших с протянутой рукой, частью принуждённых к этому, бандиты расставляли по лучшим местам, а потом забирали почти всё, оставляя минимум. Благодаря посредничеству доходяг, добропорядочные люди, не готовые добровольно жертвовать бандитам, обеспечивали последним все прелести жизни.
По моему глубокому убеждению Явлинский, Касьянов, Прохоров, Рыжков, Яшин, Хакамада, (теперь на эту роль хотят продвинуть Собчак) и все остальные так называемые демократические участники процедуры, заняты похожим делом. Подобно попрошайкам, выманивающим у нас деньги, потом безропотно отдающим их бандитам, эти "кандидаты" по той же схеме передают им наши голоса. Они этого не скрывают. Всякий раз после очередных "выборов" они заявляют, что отданные им голоса отняли, это очень нехорошо, неправильно и чрезвычайно обидно, но потом вновь встают на отведённые места и объясняют нам, что уж в следующий раз точно удастся договориться с рэкетирами, и им оставят чуть больше.
Надо заметить, что годами их нарабатываемый профессионализм достиг высокого уровня, и мы, понимая суть происходящего, всё же испытываем жалость к оборванцам с трогательными плакатиками, кошками, собачками или "детишками", равно как, слыша вновь: "приходите, проголосуйте...", подкреплённое внесением в избирательные списки известных и уважаемых людей в качестве детишек, кошек и собачек, в который раз, проклиная себя, вновь соглашаемся играть в напёрстки.
Если человек берёт у нас взаймы на вроде бы общественно полезный проект, а затем приходит и рассказывает, что проект не состоится, потому что на него напали гопники, поколотили и отобрали деньги, я готов ему посочувствовать, ещё раз дать взаймы и даже обещать при следующей попытке грабежа прийти на помощь. Но только если я уверен, что он действительно дрался до последнего за каждую отданную ему копейку.
Но если он заранее договаривается с гопниками о процентах дележа моих денег, а потом уныло скулит, что "почти всё отняли", и не только сам не вступает в драку, но всех призывает "сохранять спокойствие" и "влиять" на рэкетиров, то он мне не товарищ.
Больше я ему и гроша не дам.
