Поезд метро на каждой станции стоял минуты по полторы-две. Это почему-то ужасно выматывало. Из динамиков усталый голос монотонно уговаривал: "Просьба сохранять спокойствие - поезд отправится в ближайшее время, держитесь за поручни". Все - после работы, глаз потухший, никто не улыбается. Народу в вагоне не очень много - в основном сидят: кто читает, кто дремлет - в самом деле или на всякий случай. Но когда на "Проспекте Мира" зашли эти двое, все как-то зашевелились, заелозили. Смуглые, чернявые, щетинистые, у каждого - довольно большая брезентовая сумка-баул, явно тяжёлая. Одному лет 55, другому, вроде, под 30, хотя кто их, южан, разберёт. Они почти сразу поняли, что на них смотрят практически все - действительно, все как-то разом бросили свои гаджеты-книжки-газеты-судоку и повернулись к ним. Молоденькая мама, сидевшая с сыном у самых дверей, вдруг вскочила и затараторила: "Егорка, пошли-пошли-пошли, чуть не проехали!" Рассудительный пятилетний мужичок громко и веско сказал: "Мама! Это - не наша остановка!" "Егор! Я кому сказала!" - вспыхнула мама и выдернула сына из вагона. У пары с баулами вид был совершенно растерянный. Тот, что постарше, вдруг, что-то будто понял, дернул головой и неожиданно громко сказал: "Пожалуйста, не бойтесь. Мы - армяне, христиане". Пассажиры стали поспешно отворачиваться, утыкаться в телефоны и газеты. "Мы почти сутки в дороге были, побриться негде...", - каким-то совсем упавшим, севшим голосом закончил он. Младший тронул старшего за руку. Старший резко подхватил оба баула, что-то коротко гортанно каркнул младшему, громко сказал "извините", и они вышли из вагона. "Осторожно, поезд отправляется", - сказал усталым голосом динамик, и двери закрылись.
! Орфография и стилистика автора сохранены
