"Я обладаю, как бы, такой, медийной плавучестью. Опять возник информационный фронт, опять оживились окопы, опять заработали пулеметы, там, гаубицы, и меня как-то все втянуло…".
Эти слова, сказанные героем данной колонки в передаче "Сбитый фокус" 26.07.2015 могли бы стать эпиграфом к описанию такого явления российской журналистики как Александр Глебович Невзоров. А это именно явление, поскольку на протяжение 28 лет Невзоров умудряется бултыхаться в мутных водах российской журналистики, периодически уходя под воду, но потом вновь появляясь на поверхности, причем каждый раз все в новом, и все в более причудливом обличьи.
Этих обличий у Невзорова сменилось три за неполные три десятилетия. Причем, каждое было полным отрицанием предыдущего, диаметральной сменой взглядов и ценностей. Так, по крайней мере воспринимала его метаморфозы общественность.
Невзоров № 1 это один из символов перестройки, ведущий программы "600 секунд", выходившей на ленинградском ТВ в 1987-1993 годах. Прославился тем, что за отведенные ему 10 минут успевал рассказать, а главное показать такие сцены из жизни города на Неве, что ленинградцы изумлялись тому, как они вообще выжили в описанный день. Демократическая общественность страны очень любила Невзорова. Любила, гордилась им и считала его демократом за то, что он показывал в прямом эфире детские трупы, гниющие продукты и голых людей, а также пускал в эфир матерную брань. Поскольку демократы считали тогда Невзорова демократом, будем считать эту фазу в биографии нашего героя демократической.
Кем себя считал тогда Невзоров, до конца неясно, известно лишь, что в 1991 году, на выборах президента РСФСР он поддержал кандидатуру генерала Альберта Макашова, одного из самых махровых атнисемитов и в дальнейшем наиболее кромешного депутата из состава думской фракции КПРФ. В январе 1991 года Невзоров снял фильм "Наши", в котором героизировался Вильнюсский ОМОН, бойцы которого пытались помешать суверенизации Литвы. Понятное дело, что и августовский путч 1991-го Невзоров поддержал, и в конфликте октября 1993 года он был на стороне Руцкого-Хасбулатова. Поскольку махровый антисемитизм и кромешное мракобесие в России почему-то считаются необходимыми и достаточными признаками патриотизма, то этот период в творчестве Невзорова, который длился все 90-е годы, имеем полное право назвать патриотическим.
Одновременно этот период можно назвать еще и политическим, поскольку большую часть 90-х в трудовой книжке Невзорова было написано: "депутат Государственной думы". Кроме того, Невзоров в этот период числился консультантом-аналитиком Бориса Березовского.
Невзоров № 3 посвятил свою лиру борьбе с религией. Религия – абсолютное зло, а любая церковь – преступная организация, - вот краткое содержание довольно многочисленных колонок Невзорова по этому поводу. Невзоров этой ипостаси считает "абсолютной фигней – всякую политику и так называемую историю", а "не фигней – происхождение белков, физиологию, анатомию, физику". Это, по словам Невзорова № 3, то, чем он действительно занимается и что "знает очень хорошо", по его собственному уверению.
Отношение к человечеству у Невзорова № 3 крайне скептическое: "Благодаря нашей эволюционной истории, мы носим в себе деменцию. Довольно примитивную и довольно гадкую деменцию всех наших предков". И эта деменция, сокрушается Невзоров, приводит к плачевным последствиям: "У нас очень паршивый мозг. На то, чтобы изобрести эту хрень под названием "зажигалка", человеку понадобилось 5,5 тысяч лет. Ну, это ж позорище абсолютное!". Для большей убедительности Невзорову следовало бы предъявить свой контракт, в котором он ровно 5,5 тысяч лет назад заказал человечеству в определенные сроки изобрести зажигалку, а оно эти сроки безобразно сорвало, чем полностью себя скомпрометировало в глазах Александра Глебовича.
Впрочем, эти строгие оценки относятся к 99% населения Земли, в которые сам Невзоров, разумеется, не входит. "Я оставил бы религию и ее право распоряжаться умами и судьбами тех 98 или 99 процентами людей, которым нужны простые, примитивные и не сложные объяснения происхождения этого мира, происхождения человека, происхождения мышления и сознания".
Так как я, в отличие от Невзорова, не безбожник, и даже не атеист, а агностик, то есть человек, лишенный религиозного чувства, мне довольно сложно выступать адвокатом религии. Поэтому предоставлю слово тем людям, чей вклад в науку так велик, что для того, чтобы его увидеть целиком, нам с Невзоровым пришлось бы задрать головы, придерживая шапки, и вооружиться биноклями, чтобы увидеть сверкающие вершины научного вклада каждого из этих людей. Речь об Эйнштейне и Планке, Шрёдингере и Гейзенберге и других гениях науки, которые либо были глубоко верующими людьми, либо имели с религией сложные, но весьма уважительные отношения. Их Невзоров, видимо, включает в 99% идиотов, которым нужна религия.
Вот, например, Гейзенберг: "Первый глоток из кубка естествознания порождает атеизм, но на дне сосуда нас ожидает Бог". А вот Джон Экклс, нобелевский лауреат, нейрофизиолог, заложивший основы современных знаний о мозге: "В том, что я существую как личность, есть некая основополагающая тайна, намного превосходящая биологическое объяснение того, как развиваются мои тело и мозг. Разумеется, это убеждение соответствует религиозной концепции души, сотворенной Богом". Естественно, можно привести длинный список не менее блестящих мыслителей – атеистов, или агностиков. Предмет данной заметки не бытие Бога, с которым я не знаком, и в силу этого не берусь обсуждать его характеристики и сам факт существования. А вот о Невзорове, который точно существует, можно высказать некоторые гипотезы, основываясь на его же высказываниях.
Свою главную проблему Невзоров видит в том, что он слишком умен для этого мира, слишком сложен, чтобы быть понятым. Он благодарен "Снобу" за то, что его редакторы старались заставить его писать попроще, так, чтобы гениальные тексты Невзорова понимали не только такие же гении. "Мои тексты всегда хороши, но они были тяжеловаты", - сознается Невзоров. "Я все время себя одергиваю и пытаюсь писать проще и избегать специальной терминологии", - делится он своими проблемами.
И тут же демонстрирует эту простоту: "вопрос ингибирования оксидазы – это бытовой вопрос, который должен быть абсолютно понятен и известен каждому". Ну, вы поняли? Если кто из вас не знает до сих пор кто такая оксидаза, а также как именно ее надо ингибировать, то вы зря прожили жизнь и не достойны топтать эту землю.
Невзоров очень любит поражать не только специальными терминами, но и парадоксальными суждениями. Например, на вопрос, почему он курит, Невзоров начинает доказывать невероятную пользу курения. Оказывается, "никотин ингибирует действие моноаминокислоты". Главное в курении, оказывается то, что оно предупреждает болезнь Альцгеймера, основная причина которой в дефиците никотиновой кислоты.
Мировая медицинская наука ломает голову над причинами болезни Альцгеймера. Идиоты! – Надо было просто спросить Невзорова. Он бы дал им всем прикурить, причем, в буквальном смысле слова, и все бы выздоровели. Да, и еще замечательное. Оказывается, алколоид никотин, который вдыхают курильщики, и которым они травят себя и окружающих, и никотиновая кислота, то есть витамин PP, это одно и то же. Это примерно как сказать, что, если выпить много воды, то получится водородная бомба.
Настало время объяснить, наконец, зачем я взялся за Невзорова, который мне лично был предельно ясен и как журналист и как личность с 1991 года, с постановочного фильма "Наши", с поддержки откровенного фашиста Макашова. В том, что эта поддержка не случайна, имел возможность убедиться лично, поскольку некоторое время наблюдал Невзорова в зале Госдумы первого созыва. Приведу один эпизод. В январе 1994 года Михаил Полторанин, председатель думского комитета по информационной политике и связи, в передаче Андрея Караулова, произнес реплику: "Часть прессы, подверженная русофобии, перешла на лагерный иврит". Полторанин тогда еще был весьма заметной фигурой, поэтому сия антисемитская пакость не прошла незамеченной. На следующий день Невзоров выбрал момент, когда в зале заседания соберется побольше народу, и, прошествовав через весь зал, картинно пожал Полторанину руку.
Что же касается последнего этапа творчества Невзорова-публициста и его борьбы с предрассудками, то это можно лишь приветствовать. Вызывает уважение, что человек, закончивший три курса Московской духовной семинарии, занимается самообразованием, узнает новые для себя слова, фразы и увлеченно произносит их вслух, делится полученными знаниями с окружающим миром. Это все замечательно. Досадно лишь, когда довольно большое количество людей начинают относиться к этим упражнениям всерьез, воспринимать Невзорова чуть ли не в качестве нового духовного и интеллектуального лидера. Проблема в том, что в мире специалистов считается дурным тоном вступать в дискуссию с такими людьми как, например, основатель "новой историографии" Фоменко, или "геополитик" Дугин, или "православный социолог" Добреньков, или опровергать некоторые широко тиражируемые высказывания Латыниной. Это так же стыдно, как профессиональному боксеру вступать в ресторанную драку. Рассуждения Невзорова об истории и естествознании из того же ряда. Проблема не в том, что Невзорова или Латынину читают и слушают. Беды здесь нет, поскольку пишут и говорят они превосходно. Беда, когда их начинают воспринимать как экспертов.
Невзоров очень любит парадоксы. Например, сочетает поддержку Путина с убеждением, что присоединение Крыма это мародерство и поддержкой украинской армии в ее борьбе с сепаратистами.
Александр Невзоров на самом деле не менялся за все три десятка лет своего присутствия на российской общественной сцене. Да, немного менялись обличья, костюм и грим. В основе всегда оставалось одно: желание поразить, выделиться, театральное желание сыграть на публику.
Невзоров это абсолютно литературный персонаж, своеобразный микс из целой кучи героев русской литературы. Последнее время это, конечно, шукшинский Глеб Капустин из рассказа "Срезал" с его абсолютной уверенностью, что прочитав и запомнив несколько "специальных" слов, он может извалять в перьях любого доктора наук. За текстами и публичным поведением Невзорова выглядывают попеременно то Хлестаков, то Ноздрев, а в глубине (так хотелось бы самому Невзорову) скрывается томная загадочность и разочарованность миром байроновского Чайльд-Гарольда и его русских ипостасей Онегина с Печориным. Вот кем хотел бы быть Александр Невзоров, вот его идеал, который он все пытается воплотить и для чего так старательно лепит свой образ.
Получается, в целом неплохо. А для провинциальных барышень так и вовсе превосходно. Правда иногда сквозь холодность Печорина проскальзывает злобность Глеба Капустина, а то и глупость Хлестакова. Как, например, в том самом "Сбитом фокусе", на который я уже ссылался. Дело в том, что в этой передаче впервые, и это было отмечено Венедиктовым, Леся Рябцева не пыталась вцепиться в лицо гостю, а наоборот излучала приязнь и уважение, а в конце даже призналась, что Невзоров ей нравится. Невзоров также рассыпался в комплиментах Помощнице, называл ее умницей и беспрерывно хвалил ее журналистские таланты. И это не случайно. Невзоров и Леся – родственные души. Суть обоих – в постоянном усилии делать вид, производить впечатление, быть на поверхности. И все это при полном отсутствии реального содержания.
Ху из мистер Невзоров? Полагаю, это Леся Рябцева, 34 года спустя, наконец прочитавшая за это время несколько учебников, и сменившая пол.
! Орфография и стилистика автора сохранены
