"Я не Шарли Эбдо!" — по-дон-кихотски бросает Алла Ярошинская вызов миллионам на планете, утверждающим, что каждый из них — Шарли Эбдо. Она одна на фоне "всеобщего помрачения" сохранила здравый смысл, трезвый ум, твердость духа, не боящегося противостоять массовому психозу. Массовым психозом она называет миллионы людей, вышедших во Франции на Марш солидарности с убитыми журналистами, и десятки тысяч, вышедших на Марш в других странах, ценящих свободу вообще и свободу слова в частности.
То, что она не Шарли, признается Ярошинская, она "как-то смутно почувствовала … почти сразу после того, как узнала об ужасной драме в Париже". Когда же она полюбопытствовала, посмотрела карикатуры из Charlie Hebdo, она утвердилась в своем мнении — точно, она не Шарли.
"Вы их лицезрели? — спрашивает она своего читателя. — Скорее всего, нет. А зря — это вполне поможет разрешить мучительный вопрос и понять, что это за "ценности", за которые вышли миллионы французов и европейцев". Чтобы дать представление о карикатурах, Алла Александровна начинает описывать несколько из них своими словами, выбрав из самых похабных.
Пересказ сатирической картинки — это все равно, что Рабинович из известного анекдота, напевающий Карузо.
"Такой вот "талантливой" похабщиной, цинизмом, безграничной наглостью и хамством набиты все выпуски журнала "Шарли Эбдо", — подытоживает Ярошинская. — И это, уверяют нас, европейские ценности? За такую свободу слова мы должны бороться и гордо, непримиримо и с вызовом отождествлять себя — "Я Шарли Эбдо"?".
Ярошинская с сожалением констатирует: "Кажется, во всей Франции нашелся всего лишь один умный и мужественный человек — герцог Анжуйский, который не побоялся на фоне всеобщего помрачения подобными "ценностями" сказать о них правду". И приводит слова герцога: "Я пойду против эмоционального течения и отделю себя от движения "Я Шарли". Нет, я не "Шарли"…
Charlie Hebdo является обычной бумажкой, презирающей любое мнение, кроме своего собственного … Charlie Hebdo является агрессивной газетой, которая создает ненависть между религиями через якобы юмор. Charlie Hebdo является образом европейского атеистического общества, создающим обиду и врагов вместо уважения и братства между народами и людьми … Так что я отказываюсь принимать участие в "республиканском священном союзе" про-Шарли, потому что я просто не понимаю, что я должен защищать".
Ну, в любом случае, и герцога Анжуйского, и Аллу Ярошинскую должно утешить то, что их уже двое таких — "не Шарли". А если мы еще вспомним о пресловутых 84% россиян,
которые говорят буквально то же самое — да, мы осуждаем убийство, но журналисты сами виноваты, нечего было карикатуры на пророка рисовать…
Ярошинская думает, что вот она одна (пардон, не одна, с герцогом Анжуйским) "гордо, непримиримо и с вызовом" сумела противостоять массовому психозу, иметь свое мнение, отличное от мнения толпы. По сути же она (с принцем) солидаризировалась с мнением другой толпы, жертвы путинского телевидения.
Если же говорить серьезно, по существу, то Алла Александровна ломится в открытые ворота. Вовсе не конкретные картинки, набитые "похабщиной, цинизмом, безграничной наглостью и хамством" вышли защищать миллионы людей на земном шаре, которые, кстати, отличаются от путинской толпы тем, что это свободные не зомбированные граждане. Под ценностями, которые они вышли защищать, они понимали совсем другое — и очень странно, что Ярошинская этого не понимает.
Во-первых, хочу уверить Аллу Александровну, что зря она старалась, описывая своими словами карикатуры. Они все в огромном количество есть в интернете, и всякий, кто следил за событиями, наверняка заглянул в "международную паутину" и посмотрел эти картинки. Даже если раньше и не слышал о таком журнале Charlie Hebdo. И миллионы людей, вышедшие на Марш солидарности, уж точно знали, какого рода карикатуры печатаются в журнале. Да, там есть совершенно глупые и похабные карикатуры.
А есть очень остроумные и со смыслом. Мне, например, очень нравится та, на которой пророк говорит: "Трудно быть любимым идиотами". Очень симпатичный рисунок и на обложке первого после теракта номера Charlie Hebdo;
в глазах пророка слезы, в руках он держит табличку "Я Шарли".
Это даже и не карикатура, или, если можно так выразиться, лирическая карикатура, главный смысл которой — примирение. Только, действительно, идиоты могут и в данном случае кричать об оскорблении своих чувств — они просто не дали себе труда вникнуть в смысл изображенного. Но дело не в этом.
Пусть все карикатуры трижды глупы, похабны и циничны — свобода слова, краеугольный камень в фундаменте западного свободного мира — это свобода не только умного слова. А любого.
Миллионы людей во Франции и Европе, в США и в Австралии, отождествившие себя с Шарли, защищали не конкретные карикатуры, и даже не конкретный журнал Charlie Hebdo (хотя, конечно, это была, прежде всего, солидарность с убитыми журналистами). Из этих миллионов лишь небольшая часть является постоянными читателями журнала, об этом говорит тираж, не превышавший до трагедии 70 тысяч экземпляров.
"Я Шарли" — означает, что это и в меня целились террористы, в мой образ жизни, в мое право быть свободным человеком в свободной стране и говорить, что думаю; они хотели заставить меня жить по своим представлениям. "Я Шарли" — сказали миллионы, и это значит, что никакие террористы не смогут навязать им свои правила жизни.
"Я ненавижу эти карикатуры, считаю их глупыми, похабными, но я (и миллионы таких, как я), готовы жизнь отдать за право любого человека рисовать любую глупость и не быть за это убитым. Вот что такое означает сегодня "Я Шарли". Немножко пафосно, но это так.
Удивительно, что Алла Ярошинская не поняла такой простой вещи. "Я, несомненно, за свободу слова, и в свое время немало сделала для того, чтобы она, наконец, появилась в СССР и в России, — пишет Алла Алекандровна. — Однако я абсолютно против такой "свободы" слова, которую десятилетиями практиковал журнал "Шарли Эбдо". Жаль, что власть и лидеры некоторых стран, вместо того, чтобы, осудив убийство, исламских радикалов и выразив общественную солидарность, дать оценку также и провокационной "журналистике", — пошли по пути нагнетания межрелигиозных страстей и ложного понимания свободы слова. Как можно не понимать, что выход нового журнала "Шарли Эбдо" с карикатурами на пророка Мухаммеда — это, по крайней мере, неумно".
Ну, по поводу нового журнала с карикатурой, которая, в общем, и не карикатура — я уже сказал выше. А вот насчет "я за свободу слова, но…" или — "ложное понимание свободы слова" — прямо повеяло ностальгией из далеких, подзабытых уже времен. Пахнуло нафталином из запасников советского агитпропа. И это говорит не обыватель, а журналист, которая, как она сама пишет, немало сделала, чтобы свобода слова появилась в СССР и в России… Вот что значит родиться и большую часть жизни прожить в несвободной стране. Печально. Еще раз.
Свобода слова — она или есть, или ее нет. А если она есть, то она есть для всех, а не только для талантливых, умных и тонко чувствующих. Но и для глупых, бесталанных, примитивных.
А это уж дело зрителя и читателя — что читать и что смотреть. В связи с этим многие сейчас задают провокативный, как им кажется, вопрос: "А что, раз пошла такая пьянка, и на тему Холокоста можно шутить?".
Здесь я хотел бы вспомнить интервью Виктора Шендеровича нашей газете 2006-го еще года, как раз после первого, "датского" карикатурного скандала. На наш вопрос "Есть ли у вас святыни, за карикатуру на которые вы были бы готовы убить автора?", Виктор Анатольевич ответил: "За карикатуру — оставлю в живых хоть Геббельса. На здоровье…"
Мое право — не подавать человеку, нарисовавшему такую карикатуру, руки, его не будут терпеть в приличном обществе, но сажать за рисунок в тюрьму или, тем более — убивать, такое может быть только в авторитарной стране.
В Германии, признаемся, за такое могут завести и уголовное дело, но Германия в данном случае — это статья особая. Исключение. И это относится только к тому, что связано с ее нацистским прошлым.
А вот в Италии — интересно, знает ли Ярошинская? — на винных и пивных бутылках присутствуют изображения Гитлера и соответствующие названия к ним. Не скажу за всю Италию, но в тысячах предназначенных для туристов магазинах на Адриатике стоят разнообразные сорта алкогольных напитков с такими названиями: "Sieg Heil!", "Ein Volk, ein Reich, ein F?hrer", "Hitlerwein" или совсем простенько и со вкусом: "Hitler", "Der F?hrer" (см. фото). Признаюсь, в одном магазине я не выдержал и пошумел — вот примерно как Ярошинская сейчас. На меня посмотрели с вежливой улыбкой и что-то пролопотали в ответ — думаю, они не очень поняли в чем дело, и не только потому, что говорил я на смеси русского с немецким. В Италии.
Что раздражение мое вызвали бутылки с Гитлером, они как раз поняли. Они не врубились, почему я возмущаюсь этим фактом — в свободной стране.
Нам, видимо, этого действительно не понять. А они понимают так: все, что законом не запрещено — разрешено. И штампуют вино с Гитлером чисто для привлечения туристов — конечно, не из апологетики ему.
"Уверена: во многом вина за то, что случилось, лежит на правоохранительных органах тех стран Европы, где подобное надругательство над святынями миллионов людей не только возможно, но и охраняется этими же органами". То есть, Алла Александровна договорилась до необходимости применения прямых полицейских мер к тем, кто злоупотребляет свободой слова.
Кстати, о "надругательствах над святынями". Уверен, что еще в юношестве, если не в детском возрасте, Ярошинская, как девушка развитая и начитанная, листала том? карикатур французского художника Жана Эффеля — пародию на библейский сценарий сотворения мира. Уверен и в том, что она неоднократно смотрела блистательный спектакль театра кукол Образцова "Божественная комедия".
И еще уверен, что тогда, в советское время, ей и в голову не приходила мысль о том, что эти книги, и этот спектакль являются "надругательствами над святынями миллионов людей" — христиан. А если б тогда ей сказали, что пройдет время и в 21 веке именно так многие и будут полагать — думаю, она бы не поверила и сказала бы что-то в том духе, что времена Святой инквизиции давно в прошлом. Можно ли было тогда себе представить, что пройдет пару десятилетий, и светский советский человек (тут я имею в виду даже не отношение к французской трагедии, а общее состояние значительного числа россиян) станет одержим средневековым мракобесием?
Так что — в связи с крепчающим православным фундаментализмом, не пора ли запретить книги Эффеля и спектакль Образцова?
Книги вообще лучше сжечь, при скоплении народа — Лобное место как раз недалеко. Как вообще оскорбление чувств — пусть даже реальное — может быть предметом преследования, тем более уголовного? Это придумка фундаменталистских режимов, а из стран, причисляющих (причислявших?) себя к цивилизованным, ответственность за оскорбление религиозных чувств пару лет назад ввела Россия. Это не может быть предметом юридического рассмотрения, прежде всего потому, что это невозможно с чисто практической точки зрения.
Кто будет определять, оскорблены ли чувства? Судья или сам оскорбленный? А если какое-то действие одного человека оскорбляет, а другого — нет?
Кстати, а почему под защиту попадают только религиозные чувства? Не оскорбит ли этот факт граждан с иными чувствами, охрана которых в законе никак не прописана? Если я высказываюсь против "Спартака", это оскорбляет чувства фанатов этой команды? А если, наоборот, за "Спартак" — оскорбляю "динамовцев"? Если я объявлю, что не люблю классическую музыку — оскорбит ли это чувства меломанов? А если не ем морепродукты — оскорбляет ли это чувства любителей устриц?
В общем, не пора ли завести уголовные дела на всех человеческих особей за оскорбления чувств друг друга?
Не поснимать ли во всех музеях страны картины с обнаженной натурой — это ведь оскорбляет чувства пуритан, в первую очередь, вакханалии Рубенса (как только это не оскорбляло чувств жителей 16 века, куда, интересно знать, Святая инквизиция смотрела?) Не оскорбляет ли чувства людоедов то, что человечество настроено против каннибализма?
И последнее, что хотелось бы сказать, может быть, предостеречь. Поосторожнее надо быть с необдуманным и тем более безапелляционным осуждением того, что является или кажется глупым. Во-первых, потому что на поверку это может оказаться и не совсем глупым, а во-вторых, потому, что под шумок этого вердикта власти удобнее будет расправиться с оппозицией, а террористам с неверными.
Так в свое время говорили о "кощунницах" из Pussy Riot — какая мерзость то, что они сделали в православном храме, какая глупость! Повелась на это даже покойная Валерия Ильинична Новодворская, обругала девочек, и это, несомненно, облегчило задачу российской власти засадить их за решетку.
А "пусси", может быть, сами того не подозревая, задели самый больной нерв времени, то, что тогда, может быть, еще не все понимали — крепнущий православный фундаментализм и его сращивание с государством.
Что-то похожее происходит и сейчас. Несмотря на кажущуюся или реальную глупость ряда карикатур, "Карикатурные скандалы" последнего десятилетия также задевают больной нерв европейских реалий, сигнализируя о том, что что-то неладно в "Датском королевстве".
