Майдан внутри

Протестовать на главную площадь страны вышли не только жители Киева и западных регионов. Неожиданно выяснилось, что довольно многие приехали на Майдан с Восточной Украины, традиционно поддерживающей Януковича, и даже из самого Донецка, родины действующего президента. Пожалуй, только русское население Крыма почти полностью отказало в поддержке оппозиции. Зачастую люди выступают не столько за евроинтеграцию, сколько против действующего президента.

— Я сюда из Житомира приехал, — рассказывает мне студент в строительной каске, — у нас забастовка. Я здесь уже четыре дня. Сегодня поеду домой, отосплюсь, отмоюсь и вернусь. Ребятам с востока хуже, у них не везде забастовка, им приходится пропускать занятия.

— А много их, с востока?

— Да до хрена, вон Вовчик, — указывает пальцем на парня на баррикаде, — он с Донецка, с родины зэка (так называют здесь Януковича за имеющуюся у него судимость). Много, много. Вон татары с Крыма, — указывает на автомобиль с надписью под стеклом: "Ялта".

Молодежь, вооруженная дубинками, в строительных касках ночевала прямо на баррикадах на подступах к площади. Баррикады, перекрывшие все примыкающие к Майдану улицы, фактически парализовали движение вокруг Крещатика. Я видел, как один парнишка лет 15-16 мастерил себе защиту на руки. Теперь я знаю, как это делается: из туристического коврика вырезается кусок, обматывается вокруг руки и закрепляется скотчем.

— Вы собираетесь с ними драться?

— Не, если они драться не будут, мы их тоже не тронем.

Кто-то из протестующих отсыпался в здании киевской мэрии. Весь пол устлан одеялами, на которых спят защитники Майдана. Осматривая величественный зал городской администрации, вместивший в себя разношерстную толпу протестующих, почему-то вспомнил фильмы об Октябрьской революции. Так же несуразно, должно быть, смотрелись революционные матросы в Зимнем дворце.

Здесь же разместился медпункт — белая простыня с пришитыми к ней крестом красными полосками. Валидол — есть, валокордина — нет, каждому обратившемуся аскорбинка в подарок.

В зале заседаний мэрии также работает инфоцентр "восставших", здесь сообщают последние новости и координируют работу с журналистами. Долго думал, что бы спросить, так и не нашелся. В мэрии также работает пункт раздачи еды и теплой одежды.

Вообще самоорганизация протестующих поражает. Основной пункт управления, штаб по приему и распределению продуктов, одежды, дров расположился в здании "Профсоюзов". Здесь можно бесплатно позвонить другу, чтобы позвать его на Майдан. Здесь вам обязательно найдут жилье у кого-то из активистов, если негде остановиться, принять душ. Самые отчаянные ночуют здесь же, опасаясь, что пока они спят в гостях милиция решится на штурм площади.

Дубленки и шесть тонн хлеба

Майдан оживленно кипит 24 часа в сутки. Очень много волонтеров. Все стараются что-то сделать для Майдана. Люди сами находят себе занятие, организуются в небольшие группы для решения конкретных задач. Силы самообороны отслеживают, чтобы не происходило конфликтов, провокаций, не было пьяных. Кто-то строит баррикады, кто-то чистит снег, не имея лопат, другие раздают еду, добывают дрова для обогрева и строительные материалы для баррикад. Рассказывали, как какой-то альтруист приволок собственную межкомнатную дверь для баррикады.

По всей площади рассеяно около десятка точек раздачи горячей еды. Чай и еду можно получить практически постоянно, безлимитно. Еда не закупалась разом для всего Майдана, поскольку на разных точках выдают разную провизию.

Чтобы разведать, откуда защитники получают еду, я устроился помогать в распределении воды и провизии. При мне люди приносили в больших количествах еду, одежду и дрова для защитников. Кто-то приносил два батона хлеба, кто-то приносил пару банок консервов, скапливалось довольно много. Я подивился количеству и разнообразию приносимого сала. Кто не любит сала, тот просто не был на Майдане!

— Разве ж у вас там сало, — жалеет меня один из жертвователей, — я езжу в Москву к дочке, так каждый раз везу 5-6 килограммов — и то все приходится раздать друзьям и знакомым. У вас вообще продукты непонятно из чего делаются, даже картопля — ее жаришь, а она вся в кашу растекается.

В какой-то момент сложился переизбыток хлеба. Как рассказал мне старший товарищ Женя, накануне приехал грузовичок и привез шесть тонн хлеба. Хозяин пояснил, что владеет хлебопекарней, в этот день его магазин будет закрыт, потому что шесть тонн — это количество, которое он мог бы продать за два дня. Продавцы и работники магазина получат расчет и он, конечно, посоветует им идти на Майдан.

Другой раз — уже при мне — прямо в коробках из магазина принесли партию престижных с виду пальто. Эти пальто забавно смотрелись на замызганных защитниках, которые уже больше недели живут на Майдане. Многие обездоленные пользуются возможностью поесть и получить теплую одежду, погреться. Даже если Майдан не победит, его гуманитарное значение трудно переоценить.

Забастовка под снегом

Около 7 часов, когда я уже почти засыпал над пламенеющим баррелем, раздались крики через мегафон, люди начали стекаться выходу в Институтскую улицу. Оказалось, что формируется колонна желающих идти к прокуратуре. Организаторы предупреждали, что захватывать учреждение они не собираются, только выразить отношение к аресту ребят, сначала избитых в ночь с 30 ноября на 1 декабря, а потом еще и арестованных. Набралось не менее сотни человек. В основном люди пожилого возраста.

Скандируя лозунги, колонна дошла до здания прокуратуры. Несмотря на жесткий утренний мороз, люди легли прямо на землю у входа в ведомство.

Фактически вход в здание перекрыт не был, но работникам прокуратуры, спешащим на работу, приходилось переступать через людей, чтобы войти внутрь. "Вы переступили через закон, переступите и через людей", — гласил основной плакат протестующих.

Как рассказал один из участников акции, уже несколько дней подряд работа ведомства начиналась с подобных лежачих забастовок. Впрочем, надо отметить, что лощеные, дорого одетые и дорого пахнущие работники прокуратуры быстро привыкли и, скорчив брезгливые лица старались поскорее скрыться в теплом помещении. Они если и испытывали затруднения, переступая через протестующих, то вряд ли это были затруднения морального характера.

Снег шел стеной, цепочки лежащих постепенно превращались в сугробы, поющие гимн Украины и скандирующие "Ганьба!" (позор) тем, кто через них переступает. Через три часа после начала акции к протестующим вышли представители следствия, правда, добиться от них вразумительных ответов не удалось — следствие идет, вина не установлена. В тот же день киевский суд продлил арест еще одного или двух защитников ночного лагеря.

В той же колоне вернулся на Майдан, ближе к десяти здесь уже собралось около пяти-семи тысяч человек, вероятно, из тех, кто ночевал неподалеку. Мне стало скучно слушать речи со сцены, и я решил навестить митинг оппонентов. Чтобы попасть в лагерь Партии регионов, пришлось преодолеть мощный кордон полиции и предъявить содержимое рюкзака. Как оказалось, к месту митинга пропускали далеко не всех. Молодые люди, стоявшие у входа, что-то спрашивали у желающих посетить митинг и многим отказывали. На мой взгляд, большинству. Остервенелый "ресепшен" схватил меня за рукав:

— Куда?! Ты из какого города?

— Из Москвы...

— Че забыл здесь?! Отказано!

— Из Москвы — пропусти его, — вмешался другой доблестный охранник митинга.

— Я журналист, — попытался я успокоить разгорячившегося молодого человека.

— Ксиву покажи!

Предъявил пресс-карту Каспаров.Ru, думал, закопают здесь же, но почему-то прокатило.

— Ладно, иди, но смотри, если ты засланный казачок, то ты об этом пожалеешь.

В самом лагере регионалов народу не густо, человек триста. По всему периметру лагеря стоят полицейские и молодые люди крепкого телосложения. Люди выглядят то ли непроспавшимися, то ли на второй день после большого праздника... От некоторых даже пахнет "праздником". Стараются уклониться, когда их фотографируют. Я долго не продержался, во мне изобличили провокатора и выставили вон, когда я пытался сфотографировать табличку на палатке: "Во избежание инфекции (как на Майдане) проветривается каждые 30 минут". Пришлось вернуться к оппозиционерам.

Волны гасят ветер

К часу дня стало известно, что власти перекрыли движение на ближайших к площади станциях метро. Прошел слух, что на станции "Майдан Незалежности" концентрируются силы "Беркута" (украинский аналог ОМОНа). Протестующие начали готовиться к штурму. В срочном порядке были забаррикадированы выходы из метро. Днем штурм так и не произошел.

Штурм произошел ночью. Я уже почти спал под мерную беседу у костра о Великом княжестве литовском и монгольском иге на Руси, когда раздались крики, началась сутолка. Гомон, шум, непонятная мова, только через десять минут я понял, что "Беркут" прорвал оборону на Лютеранской улице, в кольце милиции оказалось около 50 человек, защищавших баррикаду. Массы протестующих хлынули в Лютеранскую.

Подошедшие на выручку соратникам оппозиционеры не стали прорывать милицейское оцепление. Несколько человек предлагали при помощи силы выдворить правоохранителей за баррикаду и освободить соратников. Провокаторов, нападавших на милицию угомонили сами протестующие. Потасовки удалось избежать, милиция отпустила защитников баррикады, но сама баррикада осталась в руках представителей властей и была разобрана под прикрытием бойцов "Беркута". Немного отступив, защитники Майдана возвели новые баррикады.

Отличительная черта тактики протестующих — принципиальный отказ от нападения на сотрудников милиции, нападающих считают провокаторами и быстро устраняют с места столкновения сами оппозиционеры. Даже силовое противостояние при защите баррикад обходится без нанесения ударов и ограничивается "толкотней". Как полагают протестующие, мирный протест может быть гораздо более эффективным, насилие в отношении милиции позволит властям квалифицировать происходящее как массовые беспорядки, вышедшие за рамки акции протеста. В то же время защитники площади активно вооружаются и готовы применить силу в случае, если милиция в свою очередь попробует применить насилие.

Как оказалось, штурм на Лютеранской был лишь репетицией той попытки разгона, которую власти учинили на следующую ночь, накануне 11 декабря, дня, когда на Украине вспоминают события Гладомора.

В час ночи на площади оставались немногие, большинство протестующих разошлись на ночлег. Кто-то сообщил, что к площади стягивают машины с "Беркутом" и внутренними войсками. Говорили, что милиция заполнила все окрестные дворы и переулки. И все-таки никто не ожидал, что на подавление бунта выгонят сразу столько милиции. Площадь окружили со всех сторон.

Какая-то девица рядом плакала и говорила, что боится. Боится за парня, оставшегося защищать здание мэрии. Кажется, теперь он был отрезан милицией. Волны милицейских щитов и черных шлемов хлынули на площадь из Институтской и Михайловской улиц. Цепочки малочисленных защитников отчаянно пытались защищать площадь, но их было явно недостаточно. Захват был явно хорошо спланирован, большие массы людей в форме рассекали демонстрантов на мелкие группы.

Когда начался штурм, я не был у баррикады, на которую обрушился основной удар, позже мне рассказали, что милиции и работникам коммунальных служб понадобилось не так уж много времени, чтобы разобрать ее. Среди штурмующих также были замечены люди из лагеря партии регионов.

Никогда не видевшие милиции в таких количествах, защитники Евромайдана были в шоке, но пытались отстоять площадь. Кто-то плакал, кто-то молился, многие пытались разговаривать с милицией. Сотрудники опускали глаза и продолжали выдавливать. Даже священники греко-католической церкви, встречавшие нападавших, не могли на них повлиять. Дольше вссех держались цепочки воинов-афганцев.

Как-то несуразно, но вместе с тем героично смотрелись группа демонстрантов, взявшихся под руки в цепочку. Эта цепочка была уже со всех сторон окружена черными шлемами и ничего не могла защитить.

К трем часам ночи создавалось ощущение, что сцена митинга за Евроинтеграцию превратилась в остров в море черных шлемов бойцов милиции и вот-вот потонет в этих черных волнах. Положение оппозиции казалось отчаянным. "Беркут" крушил палаточный лагерь, палатки горели, работники коммунальных служб разбирали баррикады. Защитники откатывались все дальше. Выступающие пригласили женщин, детей и стариков встать у сцены, чтобы максимально долгое время оставаться под прикрытием защитников Майдана.

Украинская певица Руслана, проводящая на Майдане чуть ли не 24 часа в сутки, продолжала выступать со сцены. Руслана пела гимн, вслед за ней его пели помятые и оттесненные практически к самой сцене защитники площади. Снова молитвы.

И в то же время тысячи людей со всех концов города спешили на Майдан. Позже стало известно, что многие таксисты не брали плату с тех, кто ехал отстаивать курс на Евроинтеграцию. Люди координировались между собой, чтобы не ехать одному в своей машине. Первые небольшие группы взволнованных граждан начали появляться у Октябрьского дворца.

— Что ж такое, неужели все? — волновался молодой человек, приплясывавший от волнения.

Что он имел в виду, было непонятно. То ли переживал, что милиция разгонит Майдан, то ли боялся, что не успеет принять участие в событиях.

Уже стало светать, когда заработало метро. С восходом солнца разноцветные ручьи начали постепенно вытеснять с площади море черных шлемов. Казалось, что люди в черном растворяются в солнечном свете.

Есть такая строчка в украинском гимне: "сгинуть наши вороженьки як роса на солнци", именно так вороженьки в черных шлемах постепенно уступали площадь гражданам.

Часам к 7 силы милиции сконцентрировались на Крещатике со стороны Михайловской улицы и Васильевского спуска, площадь была снова заполнена митингующими. Стало окончательно ясно, что разгон провалился. К обеду полиция практически полностью очистила площадь.

Последней попыткой что-то изменить при помощи силы стал неудачный штурм бойцами "Беркута" здания киевской администрации. Автобусы с "Беркутом" блокировали входы в здание. И тут же оказались сами заблокированы митингующими. Двери автобусов открылись, но выйти бойцам было некуда — на 15-20 метров вперед все было занято людьми.

Какой-то мужчина стал вдруг кричать, пытаться разбить стекло, оторвать зеркало заднего вида. Он кричал что-то вроде того, что ему уже надоело терпеть зарвавшихся спецназовцев и давно пора, мол, дать им сдачи за избиение в ночь на 1 декабря. Его оттащили, он обещал больше не проявлять агрессию, но, протиснувшись к открытой двери автобуса, снова взялся за старое, начал хватать спецназовца за форму и стараться вытащить его в толпу. Его снова усмирили митингующие и больше уже не подпускали.

Внезапно из окна здания оппозиционеры начали поливать милицейские автобусы водой из пожарного шланга. Кто-то из окна бросил в милицейский автобус петарду, повалил черный дым. К счастью, ничего не загорелось. Поняв, что штурм невозможен, сотрудники милиции договорились с протестующими о предоставлении коридора и уехали.

Находившиеся на площади остро чувствовали, что неудачный ночной штурм стал переломным моментом в противостоянии между Майданом и Януковичем. Очевидной стала невозможность силового решения. Ресурсы власти оказались неисчислимо меньше ресурсов протеста. Днем стало известно, что президент под давлением Кэтрин Эштон согласился на переговоры о Евроинтеграции. Люди восприняли это известие как будто Янукович безоговорочно капитулировал.

В постоянном перемещении наткнулся на парня, с которым грелся у барреля в первую ночь после приезда в город. "Все! Победили!" — выдохнул он мне навстречу.

Когда стемнело, небо озарил салют. Майданцы плакали, обнимались, много смеялись, наверное, так же наши дедушки и бабушки встречали салют, возвестивший о вызволении первых городов из рук фашистских оккупантов. Иногородние потянулись к вокзалу. Удивило, что когда я позвонил домой, чтобы поделиться происходящим, мне в ответ рассказали, что вот корреспондент "Эха Москвы" с площади только что передал: милиция остается на площади, ситуация напряженная и никто не знает, чем она может кончиться. О чувстве победы, захлестнувшем площадь, — ни слова, только тревога.

Но несмотря на чувство одержанной победы, никто не празднует. Добровольцы отстраивали и укрепляли баррикады. Вновь отстроенные баррикады укрепили мешками с песком, а с внешней стороны опутывали колючей проволокой.

На площади я довольно много общался с пришедшими. Я совсем не встретил агрессии на Майдане. Кажется, что люди готовы забыть о любых противоречиях ради достижения общей цели. Доброжелательность, вежливость и предупредительность, иногда даже несколько нарочитая, стали визитной карточкой этой бессрочной акции протеста.

Несмотря на постоянную антирусскую риторику со сцены, я ни разу не встретил агрессии в свой адрес.

— Я ж не против русских, дай вам Бог, — говорил мне один националист, стоя под красно-черным флагом Бандеры, — просто мы сложившаяся нация, мы не поляки и не русские, сами можем принимать за себя решения. Мы не суемся в ваши внутренние проблемы, не говорим, что у вас Кавказ вот-вот отсоединится или Сибирь в состав Китая войдет, так что вы-то нас все время делите?

Я бы даже больше сказал, по-моему, именно на Майдане создается единая украинская нация, спорившие ранее на все лады восточные и западные украинцы нашли, наконец, точки соприкосновения, и тем и другим осточертела коррупция и ложь с экранов телевизоров, и те и другие жаждут отставки президента и правительства.

— Я вообще, как и многие, не за евроинтеграцию здесь, я против того, чтобы этот незнамо кто избивал наших детей, — рассказала мне женщина 50 лет. Действительно, очень многие вышли на площадь после того, как "Беркут" жестоко избил студентов в ночь на первое декабря. Людям надоел беспредел со стороны силовых структур.

Мы начинали наш Майдан как политическую акцию без политиков, — рассказал мне один из студентов, — даже сейчас ни один из политиков не может повлиять на Майдан. Соглашение о евроинтеграции необходимо нам не потому, что мы хотим все уехать жить в Италию, нет, просто там предусмотрены конкретные антикоррупционные меры, такие, что Януковичу легче сразу сесть в тюрьму.

— А по-вашему, Кличко, Тимошенко или Тягнибок лучше будут? — спрашиваю у женщины, представившейся Лидией Васильевной.

— Да нет, что ты! Они ж все из одного ларца, просто они себе уже такого не позволят, мы им показали, что мы народ, у нас права есть!

Вероятно, не столько желание жить лучше, сколько идея о необходимости неукоснительного отстаивания собственных прав заставляет людей выйти на противостояние с "Беркутом", жертвовать деньгами и временем, мерзнуть на площади. Всякий, кто побывал на Майдане, понимает, что Янукович уже проиграл. Даже если "восставшие" не смогут добиться его отставки сейчас, в декабре 2013 года, действующий президент не сможет ни выиграть, ни даже сфальсифицировать следующие выборы в свою пользу.

Есть, наверное, много причин, по которым у протестного движения в России до сих пор не получается так же приструнить власть, как это сделали граждане Украины. Нет лидеров, нет взаимопонимания, разобщенность целей. Но основная причина все-таки, наверное, одна. Наверное, мне будет неприятно об этом говорить, а вам будет неприятно слушать.

Тивур Шагинуров