"Злая машина путинской пропаганды" охотно разнесла по стране выводы аналитиков всемирно известного банка Credit Suisse о том, что треть состояния российских домохозяйств и 1,5 процента общего богатства страны находится в руках 110 долларовых миллиардеров, что в нашем богоспасаемом отечестве все остальное находится в руках 84 тысяч долларовых миллионеров, что в результате социальное расслоение оказалось впереди планеты всей, лишь нехотя пропустив в топе Гаити да Доминикану. В общем и целом, не ту страну назвали Гондурасом.
Эта новость вызвала прилив вполне ожидаемых чувств — началось не очень бурное, но все-таки ощутимое вскипание, как волны, ярости благородной.
Поскольку за окном явно не Гаити, на перекрестках не видно скоплений пораженных лепрой умирающих нищих и детей с облепленными мухами глазами, то, видимо, скрупулезные швейцарцы слегка перегнули палку в своих расчетах — черные и серые схемы оплаты труда и получения доходов у нас явно сглаживают внешне катастрофическую картину социального расслоения. Но все равно оно скандально велико.
Интересно только, почему эта информация, разоблачающая режим не менее, чем правда о реальных событиях 6 мая 2012 на Болотной или сообщения об опасениях гринписовцев насчет экологических угроз со стороны нефтедобычи в Печорском море, не скрыта за семью печатями?
Ведь всем понятно, что путинская машина медиалжи и полицейских репрессий служит именно защите того порядка, который обеспечивает сильнейшее социальное расслоение, постыдное для Европы, даже Восточной. Так в чем же дело? В чем разгадка очередного вброса антибуржуинского пропагандистского жупела? Неужели для нейтрализации политических апломбов Михаила Прохорова? Так практика показала, что его можно поставить на место куда более легким способом.
Чтобы понять, почему путинизм открывает огонь по своему социальному оплоту и как бы бесстыдно позволяет обнажить суть социально-экономического устройства, появившегося в итоге его 14-летнего политического монополизма, необходимо вспомнить об основном внутреннем противоречии путинизма. Несколько лет назад я отметил, что очень тревожным знаком является тот факт, что ленинская публицистка превращается — с некоторой заменой имен, партийных лейблов и наименования чинов — в остро злободневную. Сто лет назад Ленин характеризовал политику царизма как бонапартистское (в честь популизма Наполеона III) метание между классами (сейчас бы сказали "элитными группировками"): поочередное заигрывание то с богатыми, то демагогическая опора на простых людей. Сегодня мы видим очень похожие явления. Основные социальные опоры путинизма — это богачи и бюрократы, включая силовиков. Эти опоры ведут непрерывную, ожесточенную борьбу "бульдогов под ковром". Богачи инстинктивно стремятся к тому, чтобы именно им принадлежал госаппарат (как и положено, по их мнению, в буржуазном государстве). Бюрократы, поняв, как уязвимы бизнесмены перед лицом управляемой юстиции и административного произвола, относятся к богачам, как аристократы к среднему сословию где-то 300 лет назад — как к намеченным на стрижку, дубленки и шашлыки баранам.
Видимо, настала такая фаза путинизма, когда он решил попугать богачей народным гневом. У меня есть два объяснения этому.
Первое. Путинизм решил предотвратить крупнобуржуазную фронду, показав потенциально недовольным, которые, поняв исторический тупик путинизма, могут начать искать альтернативу, что лишь он и гарантирует промышленно-финансовым магнатам безопасность, защиту от ненавидящего их народа.
Второе. Путинизм окончательно избрал вариант полного отхода от государственно-монополистического капитализма в пользу госкапитализма, когда условный меч (то есть чиновничье перо) полностью побеждает безусловное злато. Может быть, мы имеем дело с рекомбинацией обоих вариантов политики.
История учит, что подобный авторитарный популизм — это явный признак системного кризиса режима. Кризиса, из которого режим не имеет шансов выпутаться. Забавно, что такая расстановка политических сил автоматически толкает крупный бизнес на позицию пламенных защитников "восстановления верховенства закона", а коррумпированную бюрократию и аффилированный с нею бизнес — в ряды борцов с плутократией. И чем больше режим будет фашизироваться и использовать социальную демагогию, тем обреченнее бизнес будет сдвигаться в стан поборников свободы и демократии.
Автор благодарит Юрия Самодурова, привлекшего его внимание к теме
