ЕСЛИ НАДО ОБЪЯСНЯТЬ, ТО НЕ НАДО ОБЪЯСНЯТЬ
Я, конечно, предполагал, что после моего выступления на митинге 6 мая может произойти некоторая дискуссия, но не думал, что столько людей, в том числе очень неглупых, до такой степени превратно поймут мои слова о недопустимости коллаборационизма в полицейском государстве. Оратор из меня, видимо, так себе.
Кто-то мне пишет: "Что ж вы предлагаете, ЖКХ не оплачивать и налоги не платить?"
Я получил несколько писем от госслужащих, которые объясняют, как я неправ, призывая их не сотрудничать с властью, причем некоторые оправдываются необходимостью кормить семью.
Люди из театрального, научного, музейного сообществ возмущаются: хороше-де вам, писателю, балаболить, а как быть нам? С работы что ли уходить?
Начитался, наслушался я всех этих ламентаций и понял, что придется объяснить мою точку зрения поподробнее.
Дамы и господа, я ведь не с облака слетел и не вырос, выражаясь по-карамзински, в "стране щасливых швейцаров". Мои запросы к власти и государству минимальны. Я не претендую на роль этического главврача Акунченко, который чуть что — сразу предупреждает. Если тут речь о санитарии, то о самой элементарной, очевидной для всякого нормального человека.
1. В своем выступлении я несколько раз повторил, что говорю о ситуации, когда Россия окончательно превратится в полицейское государство. До сих пор судебные расправы носили фрагментарный, спазматический характер: дело ЮКОСа, дело "Пусси райот". Но сейчас мы ждем целой волны обвинительных приговоров (по делу Алексея Навального, Аксаны Пановой, по "Делу 6 мая"). И тогда наше авторитарное государство перейдет из относительно травоядной фазы в фазу первично-каннибальскую.
Людям с именем, с репутацией в такой ситуации жить, как прежде, будет нельзя.
Иначе имя останется, а с репутацией придется распрощаться.
2. Я не призываю к бойкоту государства и всех его институтов, к отказу от госдотаций, госгрантов или госзарплат. Это все наши с вами деньги, Путин их не из своего кармана достает. Ему принадлежит власть, но не государство, которое не равнозначно президентской администрации и Следственному комитету.
Бойкот государства — это уже совсем другое. Это кампания гражданского неповиновения, прямой пролог к революции. Может быть, когда-нибудь дойдет и до такого, но я-то говорил не об этом. И обращался к совершенно конкретным людям.
Давайте я лучше при помощи картинок объясню — для наглядности.
Даже в эпоху "травоядной автократии" такие картинки заставляли нас с вами грустно вздыхать, не правда ли? Конечно, случалось, что кто-нибудь смело говорил на высочайшей аудиенции Первому Лицу что-нибудь неперволицеприятное, и весь фейсбук потом бурно радовался. Но телеканалы аккуратно вырезали неприличный фрагмент, и вся страна могла убедиться: творческая интеллигенция чтит Вождя.
Теперь представьте себе Россию, в которой тюремные приговоры стали главным методом борьбы с недовольными. Захотят ли люди с именем и репутацией участвовать в такой наглядной агитации? Если да, то имя останется, а репутация вряд ли.
Еще я говорил о "системных либералах", которые сейчас обеспечивают работу экономического блока правительства - в диапазоне от Чубайса до Дворковича.
Для них тоже наступит "момент истины". (Хотя на этот контингент, честно говоря, особенной надежды нет. Они слишком несвободны, слишком хорошо прикормлены и, боюсь, слишком морально гуттаперчевы).
А вот, скажем, из Президентского Совета по правам человека, надеюсь, произойдет массовый исход. Смотрю на состав этого органа и не могу себе представить, чтобы Лев Амбиндер, Елизавета Глинка, Даниил Дондурей, Станислав Кучер, Елена Масюк, Тамара Морщакова, Леонид Парфенов, Сергей Пашин, Николай Сванидзе, Михаил Федотов, Ирина Хакамада, Игорь Юргенс (перечислил только тех, кого знаю) согласились изображать из себя ширму для откровенно репрессивного режима.
Теоретически шанс избежать дальнейшей эскалации гражданского раскола еще остается. Все равно, в какой это произойдет форме — амнистия так амнистия.
Но только ведь никто из нас в мирный исход не верит, правда?
Значит, нужно готовиться к тому, что придется жить в условиях полицейского государства. И здесь в любом случае каждому предстоит решать за себя, что этически допустимо, а что нет. Есть активный протест, есть эмиграция, есть эмиграция внутренняя. Каждый будет выбирать путь по силам и темпераменту.
Единого рецепта я не знаю, да его, вероятно, и не существует.
! Орфография и стилистика автора сохранены
