Меня удивило, что 13 февраля известный экономист и менеджер Сергей Алексашенко неожиданно вступил в полемику со мной, вместо того чтобы прокомментировать горячую новость: накануне суд отклонил его иск на 1 млн рублей к бывшему советнику президента России Андрею Илларионову, сообщившему, что перед дефолтом 1998 года первый зампред Центробанка России Алексашенко "играл на рынке ГКО", как "и другие инсайдеры — лица, работавшие непосредственно во власти и с властью".
Оставив на моей совести слова о его роли в становлении нынешнего режима, господин Алексашенко решил опровергнуть мою "непонятную фразу" о системных либералах — тех, кто годами сулил обществу сначала построить рыночную экономику и лишь потом заняться демократией: "Мы не обещали — мы построили в России рыночную экономику. В России главным инструментом равновесия в экономике является цена. Это ключевой признак рыночной экономики. Россияне обрели свободно конвертируемую валюту. Я не знаю, что еще нужно Гарри Кимовичу для понимания рыночной экономики…
Второе: в 1990-е годы строилась и рыночная экономика, и демократия! Были свободные выборы и в Госдуму, и губернаторов, и на местном уровне… Напомню, что до 2000-х годов правительство не имело большинства в Думе, не имело поддержки. А умение правительства проводить политику, не имея большинства в Думе, — это и есть те самые сдержки и противовесы, которые являются основой демократической системы".
Мою позицию в этом вопросе нежданный оппонент объяснил тем, что я, "видимо, не очень хорошо помню российскую историю — то, что было 15–20 лет назад". К счастью, жаловаться на память мне еще не приходилось. А вот разоблачать расхожий миф системных либералов о том, что в России построены и рыночная экономика, и демократия, доводилось неоднократно.
Начну с демократии. На мой взгляд, принципиально важно понять, что Путин — это не случайный казус истории, не роковая ошибка Ельцина и его окружения, а вполне предопределенный путь развития России, логическое следствие расстрела парламента в октябре 1993 года. Да, свободные выборы были в 1991-м, свободным был и апрельский референдум 1993-го, но все происходившее после трагического октября катилось по наклонной плоскости. Давление административного ресурса постоянно нарастало, хотя, конечно, выборы 90-х были еще цветочками по сравнению с выборами 2000-го, 2004-го и т. д.
Давно бы надо признать, что после 1993 года вопрос о власти на честных выборах больше не решался. Первоочередной задачей правящих элит стало удержание власти любой ценой. Еще раз напомню о двух вариантах 1996 года, когда Коржаков и Ко ратовали вообще за отмену президентских выборов, а Чубайс и Ко — за их "правильное" проведение, и организованные ради победы Ельцина фальсификации на выборах потом оправдывались как "необходимые издержки в борьбе с коммунистическим злом".
Да и сам факт назначения Путина в 1999 году преемником (кстати, под овации системных либералов) лишний раз свидетельствует о низком качестве демократических институтов, образованных в 90-е годы.
Дальнейшая деградация политической жизни — печальная неизбежность: предельно монополизированная экономика должна была привести и к монополизации политического пространства. В условиях тотальной государственно-экономической экспансии свободная конкуренция в политике не могла сохраниться даже на региональном уровне.
На этом фоне становится фантомным ключевой тезис Алексашенко: мы-де "построили в России рыночную экономику". Да, с натяжкой, у нас есть в наличии и свободно формируемые цены, и другие элементы рынка. Но с таким же успехом можно утверждать, что рыночная экономика построена и в Иране! Если же говорить о нормально функционирующей современной экономике, такой как в развитых странах, то сразу возникает масса неудобных вопросов.
К примеру, было бы интересно узнать, на каком рынке (или в каком кабинете) сформировалась многомиллиардная цена компании "Сибнефть", купленной в 2005 году "Газпромом", и кто на самом деле был в этой сделке продавцом, а кто — покупателем. Но это еще сравнительно мелкий вопрос.
Самое главное — гарантии неприкосновенности частной собственности. Есть ли они в России? Частная собственность действительно священна и неприкосновенна? Или все-таки ее можно отнять под каким-нибудь сфабрикованным "законным" предлогом, с помощью так называемых правоохранительных органов, то есть посредством рейдерского захвата?.. О гарантиях неприкосновенности частной собственности господину Алексашенко стоило бы расспросить Михаила Ходорковского и не одну тысячу других предпринимателей калибром поменьше, лишенных в 2000-е годы и собственности, и свободы.
О какой рыночной экономике может идти речь в стране, где нет независимого суда, и власть может не только оказывать бесконтрольное силовое воздействие на граждан, но и легко конфисковывать их частную собственность?
А как насчет конкуренции, этой, на мой непросвещенный взгляд, основы рыночной экономики? О чем тут спорить, если в стране отсутствует настоящая живая конкуренция и все, в том числе и цены, контролируют монополисты? Если близкий друг президента господин Тимченко тащит на себе треть российского нефтяного экспорта, если всюду почти безраздельно рулят "Газпром", "Российские железные дороги" и т. д. Постоянный рост цен на электроэнергию, горючее, транспортные услуги, продукты питания, тарифы ЖКХ обусловлен главным образом ненасытными аппетитами бюрократии, паразитирующей на всех уровнях пресловутой вертикали власти. Серый "коррупционный налог" как-то очень органично вписался в красочно разрисованный сислибами пейзаж макроэкономической стабильности.
Квинтэссенцией "рыночной экономики", построенной господином Алексашенко со товарищи, явилась сверхзатратная олимпийская стройка в Сочи. Созданные в стране механизмы управления породили воровство поистине вселенских масштабов — бесчисленные распилы, откаты, липовые сметы и т. д. и т. п. При настоящей рыночной экономике были бы объявлены международные тендеры на строительство, и государство сберегло бы гигантские суммы, да еще получило сданные в срок объекты.
Сочи — это, конечно, квинтэссенция российской "рыночной экономики", но интересно было бы посмотреть, что творится на самом деле, скажем, в "Роснано", куда тоже были вложены значительные бюджетные средства. Едва очнувшись от шокирующих новостей о ГЛОНАСС из "Роскосмоса", ждем не дождемся захватывающих историй про весьма "пилоемкий" наукоград "Сколково".
То, чем гордятся сегодня системные либералы и господин Алексашенко, — всего лишь эрзац рыночной экономики. Как говаривал еще двадцать лет назад незабвенный премьер Черномырдин: "Нам нужен рынок, а не базар!" Вот нам и рынок, благоустроенный и с "крышей"…
Напоследок вопрос к читателям: "Как вы думаете, построена ли в России свободная рыночная экономика?"
