30 января 1933 года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии, что считается днем прихода нацистов к власти. Принято также считать, что нацисты пришли к власти в результате выборов. Это не совсем так, правильнее будет сказать, что в результате выборов они получили трамплин, который помог им власть захватить. Рассмотрим, впрочем, все по порядку.
Как это было
Немцы чувствовали себя униженными поражением в Первой мировой войне и особенно Версальским договором. На этой волне в Германии возникло множество националистических партий. Большинство из них были крошечными и вскоре канули в безвестность. Исключением стала Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (коротко — нацистская партия), уцелевшая благодаря ораторскому и организационному талантам Гитлера.
Вбирая в себя кадры распадающихся родственных партиек, она постепенно росла, оставаясь, тем не менее, маргинальной. На парламентских выборах в июле 1924 года она получила всего 3 процента голосов избирателей, а в мае 1928-го и того меньше — 2,3 процента. Нацистам стало угрожать забвение.
Спасение пришло 24 октября 1929 года в виде обвала на Нью-Йоркской фондовой бирже, ставшего началом сильнейшего за всю историю капитализма мирового экономического кризиса. По Германии этот кризис ударил особенно сильно, ибо она должна была еще по Версальскому договору выплачивать репарации странам-победительницам. Менее чем год спустя, на выборах в сентябре 1929 года, нацисты, обещавшие покончить с репарациями и вообще поднять Германию с колен, получили уже 18,3 процента голосов.
К июню 1932-го число безработных в Германии достигло шести миллионов человек, и на выборах в июле того же года за нацистов отдали голоса уже 37,4 процента избирателей. Выборы в рейхстаг в той ситуации проводились часто, и в ноябре 1932-го число голосов, поданных за нацистов, упало до 33,1 процента.
Гитлер понял, что надо ковать железо, пока горячо, и стал искать союза с консервативными партиями, что ему вполне удалось. Чехарда сменяющих друг друга правительств не могли решить проблемы страны. Президенту Гинденбургу поступали предложения от представителей деловых кругов, от большой группы профессоров назначить рейхсканцлером Гитлера. Президент сопротивлялся: он презирал этого выскочку-ефрейтора. Но за Гитлера стало высказываться ближайшее окружение Гинденбурга, и 30 января он назначил его рейхсканцлером.
При этом в правительстве, которое возглавил Гитлер, из 11 министров только двое были членами нацистской партии, поэтому консерваторы, поддержавшие Гитлера, надеялись им управлять. Но, получив власть, Гитлер отбросил все демократические декорации, какие еще оставались. Штурмовики и СС развязали террор против всех инакомыслящих. 27 февраля 1933 года нацисты подожгли рейхстаг и затем использовали эту провокацию для преследований коммунистов, которых изгнали из парламента.
Положение могли спасти совместные действия коммунистов и социал-демократов, но тут Гитлеру очень подсобил товарищ Сталин, запретивший коммунистам якшаться с "социал-предателями". До прихода Гитлера к власти были даже случаи, когда коммунисты вместе с нацистами разгоняли мероприятия социал-демократов.
20 марта 1933 года в Дахау был создан первый концентрационный лагерь. 1 апреля — организован якобы спонтанный бойкот еврейских магазинов. 2 мая было фактически ликвидировано независимое от нацистов профсоюзное движение. 10 мая во многих крупных городах нацисты массово сожгли книги неугодных им авторов. 22 июня — запретили СДПГ, обвинив ее в государственной измене. 14 июля — были запрещены или самораспустились все партии, включая недавних союзников — консервативные партии. Осталась одна — нацистская партия.
В течение нескольких месяце все было кончено — в стране установился Новый порядок. А окончательно он отвердел после 2 августа 1934 года, когда скончался президент Гинденбург. Тотчас был издан закон, по которому функции рейхсканцлера и президента объединялись в одном лице. Надо ли говорить, что этим лицом стал Адольф Гитлер? И заодно он был провозглашен фюрером нации (в переводе на русский — вождь или лидер нации).
А что народ? Deutsche Welle по случаю 80-летия прихода нацистов к власти писала: "Все свершилось за несколько месяцев. Причем никакого организованного отпора "фюрер" не встретил. Напротив, поддержка режима росла в той мере, в которой падала безработица. Вот это, наверное, и есть основная вина немцев в том далеком 1933 году: они променяли гражданские права и свободы на мнимую политическую и экономическую стабильность. Ради этого они безропотно согласились на систематическое притеснение, а потом и уничтожение целых групп населения".
Может возникнуть вопрос: "А как Гитлеру удалось так быстро начать снижать безработицу?" Во-первых, он отказался выплачивать репарации по Версальскому договору. Во-вторых, займы, в основном из США и Англии. Некоторые немецкие историки высказывают даже мнение, что Гитлер не мог не начать завоевательные войны, ибо рассчитываться по займам он мог только за счет награбленного в завоеванных странах.
Получив финансовые средства, нацисты развернули перевооружение армии, а также организовали общественные работы, и безработица стала быстро таять.
"Восстание масс"
Юлия Латынина в течение ряда лет ведет наступление на всеобщее избирательное право, на свободу слова, то есть на самые основы демократии. В статье "Итоги года. Новое большинство" ("Ежедневный журнал", 3 января 2013 года) она утверждает, что через 20 лет после того, как президент США Вудро Вильсон в 1918 году сказал, что демократия станет (или должна стать?) универсальной формой правления, "почти во всех странах, где было введено всеобщее или широкое избирательное право — в Австрии, Германии, Италии, Испании, Португалии, Венгрии, Болгарии, Греции, Румынии, Югославии, — господствовали диктатуры".
Далее Латынина пишет: "Катастрофические проблемы с всеобщим избирательным правом происходили в течение XX века в нищих странах повсеместно. Однако до 1991 года крах демократии можно было объяснить внешними влияниями и соперничеством двух сверхдержав. С 1991 года все Лукашенки и Чавесы приходят к власти вполне самостоятельно".
Тут можно увидеть ряд натяжек. Например, возникшие в 30-е годы прошлого века в Европе диктатуры (или полудиктатуры — она назвала еще не все) никакого отношения к соперничеству двух сверхдержав иметь не могли, ибо это соперничество сформировалось после Второй мировой.
Но в принципе Латынина недалека от истины: определенную связь между всеобщим избирательным правом и возникновением диктатур усмотреть можно. Правда, она почему-то умалчивает о первой и самой ярко выраженной диктатуре Новейшего времени — большевистской диктатуре в Советской России. И как раз эту диктатуру трудно увязать со всеобщим избирательным правом. Во-первых, третья и четвертая Государственные думы в царской России были избраны по закону, который можно назвать насмешкой над всеобщим избирательным правом: две трети депутатов были избраны от помещиков и крупной буржуазии, и только четверть — от крестьян и рабочих, коих в стране было подавляющее большинство. А во-вторых, и это главное, диктатура в России была установлена не в результате выборов, а путем натурального переворота.
Более точно причину прихода к власти диктаторов во многих европейских странах в первой половине ХХ века, на наш взгляд, указал испанский мыслитель Хосе Ортега-и-Гассет в вышедшей в 1930 году книге, которая так и была озаглавлена: "Восстание масс". По его мысли, безграмотные массы способны разве что на бунт, который почти всегда кончается провалом. Другое дело — массы, получившие некоторое образование. Полуобразованные, они уже требуют своего места под солнцем, своей доли во власти. Но им легко запудрить мозги, и от их имени власть берут демагоги, которые становятся диктаторами.
Это может произойти в результате всеобщих выборов. В смешанном варианте, как в Германии, когда нацисты сначала в итоге выборов стали самой большой фракцией в парламенте, что помогло их лидеру получить пост главы правительства, а затем дело довершило насилие. И, наконец, в чисто насильственном варианте — в результате переворота, как это случилось в России. Кстати, в захвате и удержании власти большевиками большую роль сыграли как раз "полуобразованцы": прапорщики, телеграфисты, недоучившиеся семинаристы…
Но почему всеобщее обязательное образование и всеобщее избирательное право привели к власти диктаторов далеко не во всех странах? Можно заметить, что диктатуры установились, как правило, в странах "догоняющего развития". От чего больше всего страдают люди? Говорят, от сравнения. Эта полуобразованная масса сравнивала свое существование с жизнью в ушедших вперед странах, и ей не терпелось догнать их, а демагоги указывали им "самый короткий" путь к этому.
Германия стала в этом отношении исключением: немцев на "самый короткий" путь к процветанию толкнуло бедственное положение, в которое их столкнули Первая мировая война, Версальский договор и экономический кризис. Затем сыграло роль учение Лютера, предписывавшее подчинение наличной власти. Это положение есть и в иудаизме, и в католицизме, но Лютер его усилил.
Лишние люди
То, что происходит сейчас, на наших глазах, является в определенном смысле продолжением "Восстания масс". То "восстание" было, по сути, эмансипацией трудящихся масс, то есть обретением ими равных с правящими классами политических прав по доброй воле последних, в виде участия трудящихся во всеобщих выборах либо путем насилия, когда этой доброй воли не было проявлено. Обретение трудящимися политических прав влекло за собой (или по крайней мере предполагало) и улучшение их экономического положения.
Ныне даже в самых недоразвитых странах формальное политическое равноправие в виде всеобщих выборов является данностью. Иное выглядело бы просто неприличным. И вот в некоторых странах — развитых и не очень — начал появляться и расти слой людей, по всем параметрам трудоспособных, но не работающих или иногда даже работающих, но зарабатывающих недостаточно, чтобы содержать себя и семью на уровне, более или менее достаточном по стандартам данного общества (где-нибудь в экваториальной Африке они, возможно, считались бы богачами). И общество через государство начинает платить (или доплачивать) этим людям либо выдает им, как сообщает Латынина, продуктовые карточки и/или Медикейд, чтобы подтянуть уровень их жизни к минимальному для данного общества.
То есть эмансипация, завоеванная трудящимися, теперь автоматически распространилась и на тех, кто не трудится.
По данным Юлии Латыниной, в США таких 66,1 млн человек — больше, чем в любой другой стране. И это происходит "потому, что США остается страной наибольших возможностей, она одновременно является страной наиболее многочисленных паразитов, потому что паразитировать можно там, где есть на чем" .
То есть, по ее мнению, все эти 66 миллионов человек или по крайней мере подавляющее большинство из них — паразиты, лентяи, попросту не желающие работать. А зачем, еcли можно на халяву получать все необходимое для жизни?
Возможно, у этого феномена есть и другое объяснение. Странным образом именно то, с которого Латынина начинает свою статью: "За последние 20 лет в мире произошел экономический перелом, такой же фундаментальный, как неолитическая или промышленная революция. А именно: производительность труда стала настолько велика, что впервые в истории меньшинство может прокормить большинство" .
Если может прокормить, зачем в этом отказывать? И только ли потому в США самый большой процент получателей помощи, что там ввиду наиболее высокой производительности труда больше и возможностей эту помощь оказывать?
Журналист нам популярно объясняет: "США на сегодня остаются страной с самой богатой традицией самоорганизации населения и страной с наилучшей системой образования. Высшее образование наряду с продукцией Голливуда — один из главных экспортных продуктов США".
Продукцию Голливуда оставим в стороне. А в списке главных экспортных продуктов США я бы к высшему образованию добавил последние достижения науки и технологий. Вот на наших глазах США начинают экспортировать технологию добычи сланцевого газа, а на очереди — аналогичная технология добычи нефти.
Образование, наука, технологии — это не только главные продукты экспорта Америки, но и главные отрасли производства, главные области деятельности. Производство в общепринятом смысле — заводы, фабрики — в большинстве своем вынесено в Китай, другие страны Азии.
Но далеко не каждый человек способен к этим областям деятельности. А потребность в более простых работах в Америке ограничена. Может быть, еще и поэтому в США столь высокий процент тех, кто не находит себе применения и потому нуждается в помощи?
Но зато способный человек в США, как признает Латынина, будь он даже из самой бедной семьи, будет востребован, ему дадут возможность получить самое лучшее образование. У меня на этот счет имеется информация из первых рук. В том же 2001 году, когда я с семьей переехал из Украины в Германию, мой дядя с семейством подались в США. Дяде и его супруге сейчас 92 года (не в сумме, а каждому в отдельности). То есть по приезду им было уже за 80. Естественно, они получают пособие. Среднее поколение работает: кто программистом, кто электросварщиком, а одна внучка — менеджером в крупной фирме. Но понятно, что за такой короткий срок богатств не накопили. Тем не менее одна из дядиных правнучек — ей сейчас 20 лет, — проявившая хорошие способности, получила возможность учиться в одном из самых престижных университетов. Ее зачислили в группу "будущих лидеров нации" и теперь всячески продвигают.
Латынина понимает, что описанная ею ситуация, сложившаяся в последнее двадцатилетие, — следствие научно-технического прогресса. И эти его последствия будут только нарастать, и "лишних людей" будет становиться больше, причем не только в США. Может, остановить прогресс? Вероятно, Латынина будет против…
И хотелось бы задать ей один вопрос. Многие получатели помощи в тех же США являются таковыми временно. Число безработных в этой стране в последние годы крутится вокруг 8 процентов. С семьями — это многие миллионы людей. И что она предлагает: человека, который потерял работу, лишать избирательного права на второй день после этого или через полгода, через год, если он не нашел нового места работы? Он, возможно, и так не ходит на выборы, но, если ему после потери работы еще сообщить, что он лишен избирательного права…
Случай петрократий
Латынина пишет, что "большинство может не работать не только в процветающих демократиях, где его содержат за счет налогоплательщиков, но и в петрократиях, где его содержат за счет экспорта нефти" (добавим — и/или газа). Действительно, после президентских выборов в прошлом году в Венесуэле по телевизору можно было видеть буквально плачущих людей, которые объясняли: Чавес за счет доходов от нефти подкармливает самые отсталые слои населения, и они за него голосуют, а мы опять должны терпеть его.
Классический случай такой петрократии — родина Латыниной. Но в России основная масса подкармливаемых за счет нефти и газа — не бездельники, а бюджетники, работники государственных предприятий (обобщенный "Уралвагонзавод"). Именно эти люди голосуют за Путина и путинят. И что же, лишить избирательных прав учителей, врачей, офицеров, инженеров и рабочих государственных предприятий?
Кто инициирует соответствующий законопроект — Путин, что ли? А Государственная дума примет его подавляющим большинством голосов? Ну, как закон Димы Яковлева…
Образцы для подражания
Латынина просвещает нас: "Прогресс Европы в XVI —XIX вв. происходил либо при избирательном цензе (как в Британии или США), либо при просвещенном абсолютизме (как в Прусии или России)". В первом случае в выборах участвовали только собственники, во втором выборов не было вообще. Зачем, если абсолютизм и так просвещенный? Особенно умиляет прогресс при российском просвещенном абсолютизме. Екатерина Вторая с самим Вольтером вела переписку. Правда, крестьяне оставались крепостными…
Вот еще интересная информация: "В последние 20 лет многие политически несвободные страны развиваются быстрее демократий". Разумеется! С низкого старта легче набирать проценты роста.
И еще: "Динамично развивающиеся страны на Ближнем Востоке являются наследственными монархиями, по типу и способу своего функционирования очень похожие на просвещенных европейских деспотов XVIII в. Полное отсутствие свободы прессы или парламента никак не сказывается на успехах Дубая" .
Если бы у Путина при его запасах нефти и газа было столько же населения, как в Дубае или Саудовской Аравии, он был бы у Латыниной любимейшим из просвещенных деспотов современности.
Но, конечно, образец из образцов — современный Китай: "По степени свободы китайский режим примерно соответствует просвещенному абсолютизму, при котором элите дозволялось обсуждать все, что угодно, но народу не позволялось бунтовать… Китайский успех, очевидно, базируется на одном: на отсутствии всеобщих выборов" .
Но разве не то же самое было в СССР после Сталина? Почему же он рухнул? Неужто выборы по-советски стали тому причиной?
Впечатляют и восторги журналиста по поводу того, что в Китае ее коллеги играю "роль сети внутреннего шпионажа". Как металлурга по профессии, меня особенно впечатлил ее рассказ о китайце, который "начинал с того, что поставил во дворе старую электропечку, в которой делал сталь из лома", а теперь является "владельцем сталелитейной компании".
Демократию уже хоронили, и не раз
В 1918 году немецкий философ Освальд Шпенглер издал труд Der Untergang des Abendlandes. Название на русский обычно переводится как "Закат Европы", хотя правильнее будет "Закат Западного мира". В любом случае ясно, что имеется в виду конец демократии — нечто противоположное тому, что в конце ХХ века проповедовал Френсис Фукуяма.
Славословия Латыниной в адрес "китайского экономического чуда" и вообще достижений китайских коммунистов также очень напоминают панегирики западных "полезных идиотов" в адрес "советского экономического чуда" и построения общества социальной справедливости в сталинском СССР в 30-е годы прошлого века.
Есть и совсем близкие примеры. Доктор философских наук Валентина Федотова в статье с весьма обязывающим заголовком "Спор завершен" ("Независимая газета", 4 декабря 1998 года) писала: "Все успешные реформы… осуществлялись с учетом особенностей населения данной страны… нереволюционность, покорность азиатских народов, их семейные и коллективные ценности, такие, казалось бы, отжившие социальные структуры, как "тесная", "связанная", лишенная многих степеней свободы община Японии, начинали работать на модернизацию" .
Но вот о чем писала Валентина Гавриловна год с небольшим спустя в статье "Криминал как продукт системы" ("Независимая газета", 9 февраля 2000 года): "Как пишет журнал "Экономист", южноазиаты и русские в последние года два болезненно открывают для себя, что в их странах, в отличие от Запада, эффективный капитализм не создается конкурирующими собственниками: на Западе все регулирует рынок, здесь же деньги вкладываются туда, куда по секрету посоветует ваш друг из правительства" . Но "друг из правительства" и есть одно из проявлений тех самых "коллективных ценностей", тех "особенностей населения данной страны", которые Федотова незадолго до того воспевала.
Точно так же за короткий срок изменились взгляды на данный вопрос ныне покойного академика Моисеева. В 1996 году он писал (Моисеев Н. Н. Заслон Средневековью: Сборник. Серия: Библиотека журнала "Экология и жизнь". Издательство: Тайдекс Ко, 2003 г.): "Пример Японии показал, что традиционные цивилизации в определенных условиях имеют огромный потенциал развития. Причем особенно успешно он реализуется в рамках высших технологий… Техногенным цивилизациям человечество в последние столетия обязано стремительным ростом своего технического могущества. Однако его рациональное и эффективное использование требует уже других нравственных установок, не очень свойственных евро-американской цивилизации. По-видимому, оно лучше удается цивилизациям традиционным, особенно конфуцианской ориентации… Меняются условия жизни, и неизбежна смена цивилизационных парадигм. Я думаю, что человечество подошло к такому перелому. Как носитель нового "цивилизационного качества" активно выступит Восток" .
А вот отрывок из его же текста 1999 года (там же, стр. 303): "Определенные преимущества имеет японская цивилизация с ее коллективизмом и дисциплиной личности. Однако некоторые особенности японского коллективизма могут оказаться препятствием к дальнейшему развитию в нужном направлении. Тенденция нивелировать человеческие достоинства и личные успехи станет тормозом, когда понадобится предельное напряжение творческих сил, фантазия для отыскания приемлемых решений. Японская цивилизация снова может оказаться в стороне от основного русла планетарной перестройки".
Но самую яркую метаморфозу явил Анатолий Уткин, руководитель Центра международных исследований Института США и Канады РАН. Вот выдержка из его статьи "Новая ось мирового противостояния" ("Независимая газета", 10 апреля 1997 года): "Как азиаты, так и мусульмане ныне, в конце 90-х годов, открыто утверждают свое превосходство над западной цивилизацией… Недавно обозначившаяся самоуверенность Азии покоится на нескольких основаниях. Первое — феноменальный экономический рост. Второе — впервые столь открыто проявившее себя представление о том, что азиатская культура выше западной, подошедшей к своему упадку. Основы конфуцианства: дисциплина, приверженность порядку, ответственность в семье, трудолюбие, коллективизм противопоставляются западному индивидуализму, более низкому образованию, неуважению старших и властей… Англосаксонская модель развития, столь почитавшаяся в предшествующие четыре десятилетия как наилучший способ модернизации и построения эффективной политической системы, попросту не работает… Азиатские ценности универсальны. Европейские ценности годятся только для европейцев… Главенствующая тенденция — впервые за пятьсот лет планируется отступление Запада" .
А это из его второго текста "Может ли Россия снова войти в Европу?" ("Независимая газета", 17 декабря 1999 года): "Как и 300 лет назад, скованная междоусобицей Россия видит перед собой единственную настоящую мировую революцию — неподражаемый подъем Запада, его всевластие и всемогущество, его науку и организованную силу" . Ну и раз Запад опять оказался всемогущим, следуют заверения, что для России "основополагающим является европейский культурный код… Нас связывает единое духовное борение, общие идеалы добра и красоты. Судьба Европы — наша судьба" .
Что же такое произошло за короткое время, столь круто изменившее взгляды трех ученых людей? А известно что: в самые последние годы ХХ века в "азиатских тиграх" разразился тяжелый финансово-экономический кризис, и Америке с Европой пришлось их спасать. А несколько раньше кризис, не столь жестокий, поразил экономику Японии. Стало ясно: бытовавшим совсем недавно представлениям, что Япония вот-вот обгонит в экономике США, не суждено сбыться.
О причинах такого поворота событий много писали в мировой, да и в российской прессе. Суть дела состоит в следующем. Послевоенный подъем экономики Японии, а затем и "азиатских тигров" был обязан своим происхождением не их традиционным коллективистским ценностям (хотя на первых порах они могли ему способствовать), а освоению этими странами основных принципов демократии и либерализма. Но по мере их продвижения стала все больше сказываться "недолиберализация", "недозападнизация", вызванная как раз традициями этих обществ, когда, как говорилось в статье журнала "Экономист" (см. выше), место честной конкуренции занимают клановые связи.
Заключение
Китай ныне кормится "объедками с барского стола" науки и технологий США и Европы. За счет этого он может сократить отставание в развитии экономики и уровне жизни с западными странами, но обогнать их — нет. Его экономика уже замедляется.
Демократия как форма правления, как все на этом свете, имеет свои недостатки. Иногда она может препятствовать принятию назревших решений. Но как часто она удерживает правителей от пагубных шагов! Задолго до Латыниной сэр Уинстон Черчилль высказывался в том духе, что демократия очень плохая форма правления, но все остальные еще хуже. Просвещенная монархия — замечательно, а что, если в череде этих просвещенных один вдруг оказывается Николаем Палкиным, а другой — безвольным, как его правнук Николай II, который и привел Россию к революции?
"Теория" Юлии Латыниной — это, по сути, концентрированное выражение разочарования русского народа в демократии. Что ж, возможно, не все народы до нее дозрели…
Можно здесь усмотреть и вариацию на тему "Лиса и виноград" дедушки Крылова.
Выдающийся американский футуролог и изобретатель Рэймонд Курцвейл уверен, что будущее человечества — в симбиозе человека и компьютера и что научно-технический прогресс ныне каждые 10 лет ускоряется вдвое.
Что это означает? Очень простую вещь: что ситуация, когда в самой развитой стране мира процентов 20 трудоспособного населения стали "лишними людьми", труд которых попросту не нужен, — это только первые цветочки. В обозримом будущем не нужным станет труд подавляющего числа людей. Основные материальные блага станут доступны всем, а труд станет привилегией небольшого числа наиболее одаренных личностей… или киборгов.
Компьютеры, роботы уже вторгаются в области деятельности, еще недавно немыслимые. В августе прошлого года научный журнал New Scientist опубликовал информацию о том, что ряд клиник США наняли в качестве врача-диагноста суперкомпьютер Watson, который обрабатывает около 200 млн страниц печатной информации менее, чем за 3 секунды.
В январе уже этого года ряд сайтов сообщил о том, что в университете Мэриленд (Балтимор, США) создан робот-нейрохирург для операций на мозге. А вот на сайте medserver.co.il опубликована информация о том, что в Израиле использование роботов в хирургии становится уже рутиной.
Довольно многочисленную и влиятельную группу специалистов в развитых странах составляют ныне социологи, политологи, советники правительств по разным областям знаний. Легко представить, что всех их в недалеком будущем заменят компьютеры. Что тогда останется людям?
Кого бы в этом светлом будущем Латынина наделила избирательными правами? Но важнее другой вопрос: "Не будут ли наши потомки в том будущем завидовать нам, сегодняшним?"
Прогресс, понимаешь. Попробуй его остановить…
Вы можете оставить свои комментарии здесь
