Фильм "Интересы банка никак не могут совпадать с интересами Лины Брааке" (1975, ФРГ), показанный в Клубе политического кино, продемонстрировал, что лирическая комедия — это не эксклюзивное достояние советского кино, специфический поджанр, изобретенный Георгием Данелией. Немецкая кинокартина — это именно лирическая комедия, остроумная, ироничная, светлая, грустная и чуть-чуть левая.
Банк во имя "эффективности и прогресса" выселил 80-летнюю старушку из квартиры, где она прожила всю жизнь, и сплавил ее в дом престарелых. В богадельне заправляет администратор, который по-своему любит подопечных, однако не дает им житья своими "дисциплиной и порядком". Старушке Лине Брааке приходится не по вкусу ее новое обиталище. Она решает не только отомстить банку, но и вырвать у него дом для своей "осени жизни". Союзниками Лины Брааке в дерзкой и остроумной афере стали старик — ее сосед по богадельне, сам бывший финансист, съевший собаку на банковских махинациях, и группа веселых итальянских гастарбайтеров с Сардинии. Совместными усилиями им удается провернуть мошенническую операцию, которая оставляет банк с носом, а Лиину Брааке с уютным домиком на утопающем в солнце и зелени острове.
"Система" терпит маленькое, но реальное поражение.
Экономист и политик Михаил Делягин, известный не только своим умением рассуждать на макроэкономические темы, но и говорить об экономике по-простому, "ближе к земле", "как для домохозяек" (см., например, его книгу "Как самому победить кризис. Наука экономить, наука рисковать: простые советы" (2009)), приглашенный в Клуб, мероприятием манкировал. Поэтому два организатора и ведущих Интеллектуального киноклуба, два Алексея, Лапшин и Коленский, начали дискуссию сами, а позднее к ним на подмогу уже во второй раз подряд пришел поклонник сетевого интеллектуала Дмитрия Галковского Сергей Шляхтич со своей "Настоящей политической картой мира".
Для тех, кто знаком со взглядами философа и публициста Алексея Лапшина, не стало сюрпризом, что в сюжете фильма он увидел в первую очередь конфликт человека и бездушной, отчужденной структуры, в данном случае финансовой, одной из ячеек "Системы".
Старый человек не нужен обществу, и его отправляют с глаз долой, в комфортный и чистый "дисциплинарный санаторий".
В этот раз я решил поучаствовать в дискуссии, причем с самого начала. Я согласился, что критика Лапшина, скорее всего, справедлива, но спросил, какова альтернатива. Потому что Алексей говорил о том, что в традиционном обществе было не так. Я предположил с большой долей уверенности, что в традиционном обществе продолжительность жизни была такой, что проблема отчуждения и бездушного отношения "Системы" к старикам чаще всего просто не успевала возникнуть, потому что люди не доживали до этого возраста.
Алексей Лапшин заметил, что следует различать традиционное общество и архаичное. Я в ответ сказал, что почитание пожилых людей при архаичном укладе носит не сентиментальный, а прагматичный характер. "Их уважают не из большой любви или какой-то возвышенной духовности, а как носителей ценного опыта выживания в крайне жестокой среде. Дожить до седых лет в условиях клановой, родоплеменной резни — вот их заслуга", — заявил я. Другой ведущий Киноклуба Алексей Коленский сформулировал проблему так: "В современном обществе нет механизмов, которые помогли бы пожилым людям быть полезными этому обществу. Им есть что дать молодым, но они не могут предложить это активно, самостоятельно, без протекции".
А дальше речь зашла о моральной оценке мести Лины Брааке банку. Один из посетителей Киноклуба, активист "Солидарности" спросил, считаем ли мы допустимым поступок немецкой старушки, оправдываем ли мы ее, причем по его тону можно было заключить, что сам он относится к мошенничеству киногероини скорее критически.
И вот тут и я, и оба Алексея практически полностью сошлись во мнение, что да, в целом оправдываем. В обобщенной форме наши аргументы сводились к тому, что, во-первых, вред, причиненный, пусть и в соответствии с законом, банком старушке, гораздо больше, чем вред банку от ее "ответного удара", а во-вторых,
преступление против отчужденной, формализованной структуры, в данном случае финансовой, — это не то же самое, что преступление против личности,
менее тяжкое, скажем так, на взгляд нас троих.
Собеседника наше объяснение не удовлетворило. Я поинтересовался у него, считает ли он, что Лина Брааке заслуживает безоговорочного морального осуждения исходя из одной только буквы закона. И здесь я вспомнил мнение Алексея Лапшина, высказанное им однажды в блоге, что любому обществу для нормального функционирования необходимо не больше 100 законов, а все, что сверх того, — паразитарная, искусственная надстройка, необходимая для оправдания существования и обеспечения огромной корпорации юристов. Я указал на крайний релятивизм этой правовой "гидры": "То, что законно сегодня, то незаконно завтра и вдруг опять легально послезавтра. В одной стране нечто является легальным, а при переходе границы вдруг становится преступлением. И так далее.
Юридическая система зачастую настолько далеко оторвалась от корней, что уже не имеет никакой связи с такими простыми и в то же время фундаментальными понятиями, как добро и зло, преступление и наказание".
Однако, насколько можно было понять, активист "Солидарности" осуждал героиню фильма не на основании одного только сухого "параграфа", буквы закона. Я спросил, следует ли понимать, что он выступает против нее, исходя буквально из того, что она нарушила заповедь "Не обмани" или "Не укради"? Собеседник и на этот вопрос не ответил однозначно. Кстати, Алексей Коленский высказал мнение, что библейские заповеди опять-таки касались только отношений между людьми.
В ответ на наши высказывания о том, что действия кинематографической старушки оправданы несправедливостью, совершенной против нее, представитель "Солидарности" сравнил нашу логику с логикой дикарей из двух разных племен, которые считают, что зло — это когда соседнее племя напало на них, поубивало и ограбило, а добро — когда наоборот. Отвечая на это, я снова указал, что два племени — это два равных, равноценных, "симметричных" контрагента, а у нас речь идет о противостоянии живого человека и структуры, учреждения.
"Когда речь идет о моральном осуждении, о морали вообще, главный вопрос в том, кому конкретно причинено зло, — заявил я. — Вот у этой бабушки отобрали дом, и это реальное зло, хоть и узаконенное. А кому стало плохо от ее действий?"
Я напомнил, что в американских фильмах о грабителях банков те всегда предупреждают посетителей и сотрудников финансовых учреждений, что все застраховано и никто из них не понесет никаких финансовых потерь. "Это другой жанр!" — возразил оппозиционер. Я ответил, что жанр-то другой, а принцип тот же — деньги "изымаются" у отчужденной от людей организации, которой "не больно".
В конечном итоге я так и не уяснил себе, что же именно активист "Солидарности" "имеет против" поступка Лины Брааке.
По завершении дискуссии последовал уже традиционный "десерт" — "Настоящая политическая карта мира" от Сергея Шляхтича, на которой имеются всего три действительно независимых государства: Англия, Америка и Франция, — а все остальные страны — их криптоколонии. Каждый, кто хотя бы пару раз открывал блог одного из самых популярных пользователей "Живого журнала" Дмитрия Галковского, знает, что Россия — де-факто колония Англии. В этот раз, в отличие от прошлого, Шляхтичу пришлось не только излагать свою (и Галковского) концепцию, но и защищать ее в полемике. С этим он справился вполне. Как и у его гуру, у автора карты ответ был готов практически на все.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
