В Москве состоялось вручение премии "Самые авторитетные люди России". Ее удостоились сто человек. Социологическое исследование, в ходе которого были определены лауреаты премии, было организовано журналом медиахолдинга "Эксперт" "Русский репортер". Участникам соцопроса предлагалось назвать авторитетных людей в каждой из десяти групп: медики, общественные деятели, военные, юристы, деятели культуры, предприниматели, учителя, чиновники, ученые, журналисты. А есть ли в России авторитетные политики? Такой вопрос мы задали участникам и гостям мероприятия.
Татьяна Локшина, эксперт Human Rights Watch:
— Слово "авторитетный" довольно обманчивое. Кого мы имеем в виду, когда называем кого-либо "авторитетным"? Человека, который больше всех на слуху в политике? Человека, который достиг вершин власти? Мне сложно назвать авторитетного политика, поскольку политика в нашей стране не слишком авторитетное занятие.
Евгений Ямбург, заслуженный учитель России, директор центра образования номер 109 (Москва):
— Молодой Владимир Рыжков. Мне он нравится. Он глубокий, обладает системным мышлением. Для него важна суть, а не пиар. Владимир — достойный человек, за ним будущее.
Николай Злобин, политолог:
— Российская политическая система подразумевает отсутствие в ней авторитетов, тем более конкуренцию авторитетных политиков. В российской системе есть влиятельные политики, и они все построены по иерархии своих возможностей в принятии решений, влияния на ситуацию в стране. Авторитет не зависит то того, какое место в своей профессиональной иерархии он занимает. А в российской политической системе авторитет связан с местом. Политик прежде всего должен быть успешным, соответствовать общественным ожиданиям, знать, как из точки "а" (сегодня) попасть в точку "б" (будущее). Это мало связано с авторитетом в обществе, для этого нужно обладать административным ресурсом, знать правильных людей, иметь капитал, правильных сторонников, правильно разруливать ситуацию на разных там стрелках. Это все не называется авторитетом. Люди живут в одном городе, но на разных планетах.
Политика — борьба за влияние, а не авторитет. Важна карьера, если ты ее не делаешь, ты можешь оказаться на обочине. Например, чем политик отличается от государственного деятеля. Политик думает о предстоящих выборах, а государственный деятель о судьбах страны. Но пока ты думаешь о будущем страны, ты проигрываешь выборы. Политика — это вещь прикладная. Поэтому такой категории и не должно быть.
Ирина Петровкая, обозреватель газеты "Известия" и радио "Эхо Москвы":
— Для меня авторитетом по-прежнему является Борис Ельцин, которому я благодарна за то, что он сделал для нас, журналистов. Отчасти Немцов, но в меньшей степени. Авторитетных политиков раз, два и обчелся. Если считать, что политика делает авторитетным его поступок, то таким авторитетом для меня является Элла Памфилова. Я уважаю ее за то, что она ушла в отставку. Она не захотела просто занимать должность, чтобы об нее время от времени вытирали ноги и чтобы ее унижали разными другими способами. На своей должности она, по идее, должна что-то делать, а она сделать ничего не может. Так лучше в этом не участвовать, нежели участвовать и терять свою репутацию.
Генрих Падва, адвокат:
— Павловский. Ну я честно не знаю. Я не очень интересуюсь политикой, я не очень понимаю, что имеется в виду под понятием "авторитет". Может быть, Новодворская...
Сергей Митрофанов, политолог:
— Сегодня в России, на мой взгляд, авторитетного политика как такового нет. Официальная линия достаточно дискредитирована, а оппозиционная линия не сгенерировала достаточно харизматического лидера. Отсутствие авторитетных политиков — это, конечно, очень плохо для страны. Россия развивается через катастрофу, по-другому модернизация не происходит. Серия следующих катастроф должна выдвинуть формы самоорганизации и новых людей или, может быть, старых, которые в этих обстоятельствах займут плацдармы, откуда они будут управлять.
Я понимаю, что вы хотите спросить. Если не Путин и Медведев, почему не Каспаров или Лимонов, Немцов? Они не находятся в том положении, в котором они могут управлять, значит должно что-то произойти, какие-то изменения, какие-то формы, как в 1917 году, когда создавались Советы и в них появлялись лидеры. Так и сейчас должны появиться новые формы организации под проблему экономики или политики, под внешнюю политику. И в них уже будут собираться люди, наделенные полномочиями. Сейчас интеллект есть, но он без полномочий.
Генри Резник, адвокат:
— Не скажу, не хочу говорить.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
