Дата и время: 18.08.2009
Организаторы: Комитет в защиту политзаключенных.
В Москве 18 августа пройдет митинг "Против карательной психиатрии и против нарушения прав человека в России". Он будет проходить с 19 до 20-30 возле памятника Грибоедову (станция метро "Чистые пруды"). Организатор: Комитет в защиту политзаключенных.
Организаторы приглашают прийти на митинг тех, кому надоело:
- постоянно читать списки убитых журналистов, адвокатов и правозащитников, ожидая, что следующим в списке убитых окажется еще один друг, знакомый, коллега по общественной работе, единомышленник,- как это было с Натальей Эстемировой, Заремой Садулаевой и Али Джабраиловым;
- вытаскивать из тюрем политзаключенных - наиболее мужественных людей нашего времени, попавших за решетку из-за своих убеждений и по причине целой обоймы сфальсифицированных обвинений (так екатеринбургский правозащитник Алексей Соколов, оправданный по первому сфальсифицированному обвинению, из тюрьмы на свободу не вышел, потому что его перехватили у входа со столь же ложным обвинением);
- кто не согласен с карательными методами так называемой психиатрии, (так в деле П.О.Р.Т.О.С.а (Поэтизированного Объединения Разработки Теории Общенародного Счастья) - Юлии Приведенной - специалисты в белых халатах из института Сербского заявили о необходимости принудительного помещения в психиатрический стационар для проведения судебно-психиатрической экспертизы,- хотя медицинскую и политическую вменяемость самих экспертов и следователя также не мешало бы проанализировать вне стен этого института со столь зловещим прошлым. С точки зрения психиатров, человек, участвующий в митингах и пикетах протеста, - вообще вменяемым быть не может.
Как сказал в 1943 году пастор Мартин Нимеллер: "Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, так как не был коммунистом. Когда они пришли за евреями, я молчал, так как не был евреем. Когда они стали уничтожать профсоюзы, я молчал, так как не был членом профсоюза. Когда они принялись за католиков, я молчал, так как был протестантом. Когда они пришли за мной, уже некому было сказать слово в мою защиту".
