Нет, скорей всего, никакой фривольности и блатняка не было, поскольку даже в разговорах с глазу на глаз, чиновники, выросшие из привычки вечно сутулиться, повиноваться и благоговеть, не могут позволить себе расслабиться и назвать вещи так, как они их на самом деле видят. Это, надо полагать, было чинное и корректное общение, по ходу которого собеседники подчеркнуто уважительно обращались друг к другу по имени-отчеству. И беседа, вероятно, состоялась не одна, а была целая серия: уточнялись детали, Медведев проходил уже в новой ситуации проверку на абсолютную лояльность.
Что говорил Путин? Наверно, что-то вроде того, что он не имеет права, бросить страну в столь ответственный исторический момент. Что сейчас, когда верность его курса подтверждена мощью и богатством, которые вновь обрела страна, было бы крайне безответственно свернуть начатые преобразования. Что Медведев должен стать номинально первым, а по сути вторым человеком в стране, чтобы помогать ему (Путину) и дальше вести Россию к славе и процветанию.
Но номинальная конфигурация, складывающаяся после выборов, каковы бы ни были предварительные договоренности, существенно меняет объем путинской власти: из привычного для него набора возможностей будут исключены такие, которые сейчас могут казаться не слишком важными для реализации Плана, но в случае, если их освоит преемник, вес Медведева возрастет до опасных значений. Об этом знают оба.
Едва ли Медведев клялся кровью и жизнью своей супруги, что не станет замышлять дурного против старшего товарища. Вряд ли он ел ту самую землю из горшка, о которой вспоминал Путин на пресс-конференции. Вероятнее всего, вопрос не затрагивался вовсе в виду отсутствия каких-либо опасений у Путина. Пока в абсолютной преданности преемника сомневаться нет оснований.
У Медведева не было ни единого повода отнестись к предложению без должного внимания. Хотя за долгие годы он и пообвыкся в Кремле, все равно, родовая память должна была подсказать, что о таких головокружительных высотах он, человек, лишенный харизмы, витальности, а главное, непомерных амбиций, не смел и мечтать. Предложенная ему должность - не эквивалент его личных достоинств, а дар богов. Что называется, упало с неба. Точно также в свое время планида настигла и Путина, когда смертельно уставший, больной Ельцин просто отшвырнул от себя власть, отдав ее первому встречному, выбранному из десятка кандидатов за те же качества, которые сегодня сделали преемником Медведева. Невзрачная, рептильная внешность, почти не позволяющая сложить образ героя, узкопрофильные интересы, нежадность к власти (на данный момент, по крайней мере) - такой человек не опасен, высокая должность сидит на нем как неладно скроенный, двумя размерами больше, пиджак. Как Путин в свое время, а Медведев сегодня, оба казались идеальными людьми-манекенами, живущими за счет заимствования воли к жизни у кого-то другого. Но в случае с Путиным, прогноз относительно его управляемости оказался ошибочным.
Ельцин не планировал оставаться на какой-либо должности. Он отдавал кресло без всяких условий, рассчитывая держать ситуацию в Кремле под контролем.
Путин не уходит, он намерен выполнить то, что он называет собственным планом и устанавливает сроки, которые потребуется для осуществления задуманного - 2020 год. Но, похоже, проблема, с которой столкнулся в свое время Ельцин, объективно имеет те же параметры и в комбинации "Путин-Медведев" К этому еще вернемся, а пока позволю себе отвлечься.
Путин действительно не может уйти. Люди знающие его лично утверждают, что еще на самой заре президентской карьеры, он приобрел ярко выраженный мессианский комплекс. Он истово уверовал в то, что ему предназначено спасти Россию. Путин не может свернуть все дела и раствориться в каком-нибудь замызганном переулке, подобном тому, из которого он однажды появился на свет. Он считает, что получил в дар понимание замысла Божьего о России и не вправе отныне распоряжаться собственной жизнью как простой человек. От него зависит ход исторических событий такого масштаба, что кресло президента уже мало. Ведь президент, как он сам когда-то сформулировал, - "менеджер, нанятый для оказания услуг населению". Определение "национальный лидер", запущенное в обиход несколько месяцев назад гораздо ближе к его переживанию собственной миссии. Возможно, еще более точным стало бы слово "помазанник".
Можно предположить, что этим психозом и объясняется то упрямство, с которым Путин раз за разом отклонял предложение изменить Конституцию, чтобы остаться на третий срок. Помазанник не может утратить свойство быть проводником Божественного замысла, будучи лишен президентской или любой другой должности.
Но вернемся к Медведеву. Нет сомнений, что, принося клятву верности Плану Путина, он абсолютно искренен. Он, несомненно, планирует служить великому человеку верой и правдой остаток своей жизни, он предан Путину на века всем своим существом без изъятий.
Однако, нет ничего вечного под луной. Я даже готов предположить, что с похожими настроениями принимал из рук Ельцина должность президента России и сам Путин. Но природа власти такова, что от нее невозможно отказаться, если нет глубокой нравственной мотивации. Самоограничение - слишком тяжелая ноша для того типа людей, которые сегодня обосновались в Кремле. Привыкнув к роскоши кремлевских палат, преемник и сам не заметит, как начнет все чаще обращать свой взор к Конституции.
В самом деле, никаких хороших и законных способов обезопасить свое кресло, а тем более зыбкий, неправовой статус национального лидера у Путина нет. Ни компромат, ни финансовые потоки, ни поддержка парламента, ни "Единая Россия" ни даже такой экстремальный шаг как прямая апелляция к народу, не могут считаться незыблемыми инструментами защиты от возможного предательства. Ведь что говорит Конституция? Она говорит, что президент вправе отправить премьер-министра по известному маршруту, не утруждая себя поиском соответствующих случаю объяснений. Конституция также утверждает, что силовые ведомства подчинены исключительно президенту. А это значит, что теоретически достаточно дунуть в свисток, чтобы любое лицо в государстве, какую бы громкую фамилию оно не носило, со всей сворой прихлебателей было препровождено в самые мрачные казематы.
Конечно, мысли о том, что национальному лидеру можно влепить пинка, войдут в голову преемника далеко не сразу. Сначала явятся тысячи просителей и советчиков, которые будут на первых порах делать тонкие намеки, потом начнут говорить прямо, а в конце и просто потребуют, чтобы это действие было произведено как можно скорее.
Конечно, Медведев должен обрасти собственной сволочью и дрянью и на это потребуется время. Конечно, его должен отвести за руку в сторону какой-нибудь председатель ФСБ и сказать ему что-то вроде: "Дмитрий Батькович, хочу, чтобы Вы знали, наши люди до сих пор считают Конституцию законом, который никому не позволено нарушать". Следом уже потянутся фигуранты рангом поменьше с благостными улыбками на лицах и хищным огнем в глазах. В час великого предательства небо над Москвой затянется желтой диарейной пленкой и воронье, раздвигая крылами кривой коматозный воздух, закроет черным облаком здание Белого дома.
Чего точно не может Медведев? Медведев не сможет совершить переворот ради переворота. Власть нельзя отнять ради власти, но хотя бы по видимости во имя великой идеи. Представить себе, что преемник сделает ставку на реставрационный проект, на диктатуру довольно сложно. Как бы ни принижали недоброжелатели разнообразные достоинства нового президента, одного у него отнять нельзя. При всей непроявленности взглядов, политических симпатий, очевидном отсутствии определенных доктринальных предпочтений, Медведев все же человек новой эпохи, ему инстинктивно ближе демократическая идея. Она и будет использована для критики прежнего руководства страны.
За "часом предательства" последуют глухие, невнятные обвинения в адрес Путина: дескать, он действовал не всегда верно и, укрепляя государство, разрушал вместе с тем основы демократического строя. Необходимо проделать серьезную работу по исправлению допущенных нарушений демократической законности.
Нет, конечно, 20-го съезда не будет. Во-первых, масштаб дъявольщины совершенно иной, заурядная бесовщина происходящего сегодня в России не нуждается в гигантских кровавых вакханалиях и разоблачениях. Во-вторых, путинские наследники едва ли будут представлять собой сколько-нибудь серьезную угрозу. Те, сталинские, готовы были жертвовать жизнью за вождя и идею, эти в одно мгновение, по головам друг друга ринутся в стан победителей, сожалея лишь о том, что их никто заранее не предупредил о "часе предательства".
Похороны Путина пройдут без лишнего шума, критика будет умеренной. Его выведут спокойно, но твердо и окончательно, без малейших шансов на возвращение из политического небытия. Момент предательства нужно будет миновать так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы.
Зато, надо полагать, довольно громко зазвучат фанфары во славу демократии. Не будучи ни демократом, ни либералом, никем, чиновник до мозга костей, Дмитрий Медведев вынужденно должен будет держаться объявленного курса, и реализовывать его пусть поначалу даже и в мизерных объемах. Потом уже сама инерция процесса подхватит его участников и заставит двигаться по маршруту, который они, возможно, даже не имели в виду.
Позволю себе еще одно отступление. Первой жертвой переворота, с конкретным тюремным сроком для него самого и бандитов калибром поменьше, станет Рамзан Кадыров, поскольку понадобится яркий пример нарушения демократической законности. А лучшего кандидата на роль козла отпущения не сыскать по всей стране. Михаил Ходорковский бодрым шагом отправится на волю, Валерия Ильинична Новодворская сменит Владимира Познера в роли ведущего программы "Времена" на первом канале.
"Восстание" Медведева отнюдь не неизбежно. Чтобы оно произошло, идея должна стать неотъемлемой частью политического дискурса России, обязательным присловьем, почти молитвой. Будучи сформулирована миллионы раз, она обретет свою собственную разрушительную силу и не оставит Медведеву шансов уклониться от Большого Предательства.
Оригинал статьи опубликован на сайте www.nazlobu.ru
