Что ж, поручение президента – закон. Кого из отпуска пришлось выдернуть, кого из командировки. Собрались только к ночи: директор ФСБ, генпрокурор нынешний, генпрокурор прежний и сладкая парочка спикеров: две ноги нашей политсистемы... Нет только министра обороны: поехал к своему американскому коллеге.
– Ситуация, – объявляю, – драматическая. Эта зараза уже растекается по Интернету, и даже некоторые печатные СМИ позволили себе...
– А кто вообще включил этого Савельева в состав комиссии? – Николай Платонович с осуждением смотрит на спикеров. – Что, нормальных депутатов не было?
– Он ваш, из Госдумы, – кивает спикер Миронов в сторону спикера Грызлова. – Наши, Совфедовские, все ведут себя прилично.
– Мы фильтровали, – оправдывается Грызлов, – независимых не пустили, рыжковых всяких отсекли беспощадно. А этот, он же из "Родины", должен, казалось, быть патриотом. Кто же знал...
– Что вы спорите, – успокаиваю, – он же ваш, питерский. Оба несете ответственность.
Умолкли. Возразить-то нечего.
– Зачем нужны эти игры, эти парламентские комиссии, – возмущается Устинов. – Вот "Курск" – разобрались специалисты, я написал книгу. Никаких депутатов. Заигрываем непонятно с кем...
– А кто вообще отвечал за операцию? – спрашиваю. – Кто отдал приказ употребить огнеметы-гарнатометы?
Спросил и сразу понял: совершил бестактность. Повисло тягостное молчание.
– Николай Платонович, – повернулся я к директору ФСБ, – что скажешь?
– Что Николай Платонович? – раздражается Патрушев. – Создали бы Национальный антитеррористический комитет на три года раньше, тогда бы и спрашивали – Николай Платонович. А сейчас что ж... Бардак там был, а тянуть нельзя было, с минуты на минуту Масхадов мог нагрянуть...
– А что вам мешало приехать в Беслан и лично возглавить операцию? –осмелел вдруг спикер Совфеда.
Но шеф ФСБ – тертый калач, у него ответ на этот вопрос уже два года как готов.
– Опасались ухудшения обстановки в других регионах. Должны были глобально мониторить ситуацию.
– Виновных, – ставлю все точки над "i", –искать не станем, ответственность делить не будем. Не время и не место. Что будем делать с текстом?
Зашумели – идей, предложений бездна.
– Закрыть сайт! Сунутся они, а там – технический перерыв. Навсегда... И вообще – закрыть Интернет! От него одни только проблемы!
– И что, – продолжаю, – делать с автором?
– А что с ним сделаешь? – сокрушается Чайка. – Против него даже дела не возбудишь. Он депутат, у него неприкосновенность.
– Честолюбец он, – говорит Грызлов. – Карьеру делает. В президенты метит. Так надо народу и объяснить!
– Может, сговор с олигархами? – предполагает Устинов. – Березовский? Ходорковский? Хотят скомпрометировать действующую власть?
А что? В этом что-то есть. Мелькнуло даже – а не поторопились ли мы, отодвинув Владимира Васильевича от Генпрокуратуры? Да нет, пожалуй: где опыт, там и инерция...
– А может, третий процесс Пичугина? – генпрокурор Чайка с ненавистью смотрит на предшественника. – Сговор и убийство? Умерщвление ненайденных трупов?
Банально, плоско! Старая проблема – нет масштаба. Ясно, что без меня им никуда.
– Он же у нас взрывотехник, доктор наук, профессор, – размышляю вслух. – Эксперт высшей категории... А эта история на Черкизовском – не его ли рук дело? И еще восемь взрывов?
Смотрят с недоумением – все-таки депутат.
– Ведь у доктора наук, – продолжаю, – должны быть какие-то работы? А студенты эти, которые рынок подорвали, черпали сведения из Интернета. Представьте, что эти интернет-инструкции были составлены с использованием трудов профессора Савельева!
Дошло. Смотрят с восхищением. Да я и сам понимаю: мыслю, следовательно, существую.
И тут раздается звонок. Да, рапортую, все в сборе, работаем. Есть идеи, есть предложения... Кладу трубку. Звенящая уважительная тишина.
Разошлись они. А я решил в Рыбаки на ночь глядя не тащиться, прикорнул в кабинете, на диване. Заснул мгновенно: ничто так не способствует здоровому сну, как чувство выполненного долга.
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
