Расстроился, решил пройтись, благо дождик вроде бы прекратился. Спустился к Кутафьей башне – и тут компания с надписями "Молодая гвардия" на майках. Узнали сразу – я у них пару раз выступал перед активом.
– Мы, Питирим Игнатьевич, надумали с коррупцией бороться в рядах старших товарищей. Невзирая на лица. Сразу взять быка за рога и начать с Кремля. Так что сейчас у Спасских ворот, и у ворот Боровицких, и здесь, возле Кутафьей, – группы захвата...
– Что ж, – киваю, – давно пора. Коррупция, она разъедает. Все и тотально.
– Нам пообещали, – добавляет какая-то пигалица, – если кто кого разоблачит, его место сможет занять. В партийных списках, в администрациях и прочее...
А что, должен же быть стимул у молодежи? Времена бессребреников прошли.
И тут, замечаю, приближается к нам Слиска, первый наш вице-спикер. Как всегда, сногсшибательно одета... даже не берусь описать... Завидела меня, заулыбалась. А этот, старший группы, быстро проговорил: "Внимание! Раз... два... поехали!" И к ней, окружили, за руку повыше локтя придерживают и к машине подталкивают. Разглядел – рафик у них здесь припаркован. Подошел – галдеж, ничего не разберешь, одно только слышно: коррупция, коррупция... Но Любовь Константиновна – кремень-женщина, ее так просто, за рупь двадцать, не возьмешь.
– Я, – говорит, – свои акции не покупала. У меня и денег таких нет. Я их бесплатно взяла, на халяву. И никаких за них услуг дарителю не оказывала. Какая же это коррупция? Это благотворительность...
Молодая наша гвардия чуть растерялась, хватку ослабила, Слиска высклизнула и была такова.
Вернулись ребята ко мне, расстроены донельзя.
– Как же вы, – говорю, – так? Она же в 60 миллионов баксов кусок отхватила! А вы ей так запросто дали уйти...
Молчат. И тут, о сладостный миг удачи, останавливается машина и выходит из нее лично мэр Лужков. Неужели, думаю, на такого человека руку поднимут? Точно! Всего не слышу, но ветром доносит: супруга, строительство, миллиарды... Втолковывают мэру – раз его супруга не платит взяток московских чиновникам, то имеет незаслуженные конкурентные преимущества. Но Лужок тоже не лыком шит. И опыт колоссальный. Он ведь про жену лет десять слышит. С лужниковских знаменитых сидений. Все контраргументы отточены до блеска. В общем, если есть факты, то в суд, а у меня лично – ничего кроме пары машин неприличного года выпуска, садового участка и кепки. Кепку демонстрирует тут же. Смотрят с уважением. Мэр вступает в Кремль с высоко поднятой головой, даже не оглядываясь.
Разочарование страшное. Обступили меня, чуть не плачут.
– Ничего, – подбадриваю, – не последний день на свете живем! Будут еще на нашем веку коррупционеры!
Просветлели лица. Тем более что вдали Зурабов обозначился, вот уже над Александровским садом прошагал. Демидовцы к нему. Вцепились в него крепко.
– Куда дел деньги наши пенсионные? И бабки, что президент мамам посулил? Небось, уже в зарубежных банках?
– Нельзя, – отбивается шеф Минздрава, – мамашам такие деньги давать! Инфляция будет и дикий рост цен на недвижимость. Вот вам, – тычет пальцем в давешнюю бойкую девчонку, – что лучше: чтобы 250 тысяч за второго ребенка и цены на жилье заоблачные или чтобы ничего, зато цены стабильные?
Задумалась девушка, далеко ей еще до второго ребенка, может, маме ее ближе?
– Ну вот, – облегченно выдохнул министр и зашагал в сторону Нового Арбата. Зря, зря расслабился! Я-то зорким глазом бывшего резидента успел углядеть стайку беременных, которые мелькнули вдали и скрылись за углом Манежа. Сейчас они ему покажут. Еще пожалеет, что молодогвардейцам не сдался.
В группе захвата – полная деморализация. И тут – Иван Демидов. Как Наполеон в кульминационный момент почти проигранного сражения. Как мол, успехи? Сколько вороватых чиновников схвачено? Молчат, мнутся. "Ах, никого!" – негодует. Оглядывается. " Привет, Питирим Игнатьич!" – "Здорово, Ваня!" И делает он едва заметный кивок головой, знак едва уловимый, и подступают ко мне ребятки, окружают, и один даже пытается заломить руку за спину...
"Осторожней!" – кричит Демидов, и хватка ослабевает, и вот я уже возле рафика марки "Соболь".
– Извини, Питирим, – смотрит на меня Демидов своими честными, со стальным блеском, глазами. – Политика. Рюмка пиара еще никому не вредила. Отвезем тебя, отметимся. Пресса, то, се. А потом сами домой доставим! Куда тебе?
В Рыбаки, думаю я, но злобно молчу, представляя, как завтра днем... нет, утром доложу об этом самоуправстве президенту, и всю эту шарагу распустят, распушат, развеют по ветру, разгонят навсегда...
Дверь машины захлопывается, и водитель бодро трогает с места.
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
