Впрочем, Минобороны все годы, прошедшие с той поры, не оставляло попыток вернуть гауптвахту. С новой силой борьбу за ее восстановление министр Иванов возобновил после нашумевшего дела Сычева. Даже от идеи военной полиции Министерство обороны в мае официально отказалось. А вот по "гауптвахте" Иванов, видимо, рассчитывает "дожать" Госдуму. 22 мая члены Комитета по обороне Государственной думы РФ в очередной раз рассмотрели этот вопрос. По словам зампреда Комитета Алексея Сигуткина, "в ближайшее время законопроект "О порядке применения к военнослужащим дисциплинарного ареста" будет вынесен на пленарное заседание Думы во втором чтении".
В чем причина такого долгого рассмотрения законопроекта? Это "борьба за закрытость". Минобороны понимает, что если какое-то другое силовое или правоохранительное ведомство получит информацию о реальной ситуации в армейских частях и подразделениях – то оно, фигурально выражаясь, будет "держать все Министерство за горло".
Поэтому Минобороны не нужна никакая военная полиция. Поэтому же оно упорно отказывается от дисциплинарного ареста в том виде, в каком он предлагался ему до сих пор: с санкции гражданского суда. С точки зрения Минобороны, недопустимо привлекать гражданских судей к разбору дел в казармах. Может такое всплыть, и в таких количествах, которые слабые "гражданские" просто не выдержат...
Все это время Министерство фактически бьется с "законниками" за право командиров самим вершить "суд и расправу" в подразделениях, не привлекая к этому штатских. Поэтому вполне оправданы слухи, что рассмотрение осеннего законопроекта в Госдуме затормозили лоббисты самого Минобороны: он показался им чересчур "открытым".
Но теперь, похоже, Дума вполне готова "прогнуться". Ради "порядка в воинских частях" она, видимо, пойдет на восстановление одного из самых мрачных пережитков "рекрутской армии" – гауптвахты, оставив ее, к тому же, как того требует Минобороны, вне всякого гражданского контроля.
Среди солдатских баек истории типа "А вот какая у нас была гауптвахта!.." играют довольно заметную роль. Откровенно говоря, от некоторых живописных подробностей буквально холодеет кровь в жилах.
Обобщенный портрет "губы" ужасает. Солдат содержали в нарочно неотапливаемых камерах, когда на улице температура зашкаливает за 30 градусов мороза. Запирали в специальный карцер без какой-либо мебели. – Сидеть или лежать запрещалось; в некоторых "внутренних тюрьмах" по стенам пускались непрерывные потоки ледяной воды – затем, чтобы никому не пришло в голову прислоняться к стене и тем самым непозволительно расслабляться.
По-своему примечателен рассказ о "веселом" прапорщике – начальнике армейской гауптвахты на Кольском полуострове. Он славился тем, что любил лично прибыть рано утром к арестованным солдатам и зычно крикнуть: "Ну что, студенты?! Разбирайте карандашики – и идем извлекать квадратный корень!" После чего все арестанты шли в поле, где при помощи ломов по 10-12 часов в сутки раскалывали огромные валуны на камни поменьше. Обломки, понятное дело, были никому не нужны, камни кололи на всякий случай.
Подъем на "губе" официально на час раньше, чем у прочих солдат – в 5, а не в 6 утра. Особая статья – охрана "губы", о которой ходили истории почище, чем о пресловутом "вологодском конвое".
В солдатских байках предстает довольно полный перечень известных, описанных в различных международных конвенциях пыток: тут и пытка холодом, и лишение сна, и такая "популярная" в годы Второй Мировой пытка, описанная еще в Женевской конвенции, как "принуждение к заведомо бессмысленному и тяжелому физическому труду". А также элементарные избиения и унижения человеческого достоинства… Характерный момент – сами рассказчики и не думали жаловаться, куда бы то ни было. Бесполезно – "губа" такая, иной она быть не может.
Спрашивается – с чего вдруг такой изощренный садизм? Причем садизм системный. Едва ли столь однотипные и часто повторяемые эпизоды в разных концах необъятной "территории казарм" можно списать на простые перегибы на местах.
А причина проста. Она – в изначальной абсурдности самой идеи гауптвахты как внутренней армейской тюрьмы. Суть тюремного заключения – в лишении свободы. Но можно ли лишить кого-то того, чем он изначально не обладает?
Солдат/матрос, как участник группы принудительного членства (ГПЧ), несвободен изначально. Его возможности свободного перемещения и принятия самостоятельных решений ограничены уже самим фактом его пребывания на срочной военной службе. У него есть и другое обязанности: отбывать наряды, заниматься строевой, физической и прочей подготовкой, выполнять различные приказы старших по званию… Будет ли в этой ситуации "заключение в тюрьму" реальным наказанием? Очень многие восприняли бы "губу" как своего рода курорт, отдых.
Поэтому армейское руководство, по сути, было вынуждено сделать из "губы" реальное наказание. Ибо только так механизм "заключения на гауптвахте" превращался в реальное средство, способное обеспечивать работу системы в целом...
У воинского командира остаются, по сути, только самые простые, примитивные, первобытные механизмы принуждения: ограничения в сне, еде, отдыхе; изнурительные физические нагрузки; наконец, просто физическая боль.
Однако практически все "первобытные механизмы", перечисленные выше, находятся уже за рамками закона. Один из способов решения проблемы – наиболее радикальный и в то же время официальный – это выделение из армейской структуры специального, официально оформленного, но действующего "на грани и за гранью фола", подразделения, предназначенного исключительно к реализации на практике "первобытных форм принуждения".
Вот так. Скоро у наших сыновей и братьев появится реальнейшая возможность испытать на себе все вышеописанные прелести.
