Все-таки странное время наступило…
Как выглядел в прежни годы переворот?
Бравый полковник прохаживается по залу заседаний парламента, попинывая сапогом лежащих депутатов: "Теперь вы не депутаты, теперь вы – никто. Полномочия?! Ваши полномочия – выполнять команды, иначе – расстрел!" В общем, караул устал…
Как выглядит переворот ныне?
В зал заседаний являются спецназовцы. Депутаты радостно голосуют за то, что переворот – незаконный. "А, незаконный? Ну, тогда ладно, мы пойдем, пожалуй", - говорят спецназовцы. И уходят. При этом какая-то девица (даже не депутат) пытается выхватить у спецназовца автомат. И получает вместо пули минуту славы в СМИ.
Как выглядел в прежни годы арест президента?
Президент с самым верным кругом запирается в резиденции. Где полно оружия. Он обращается к штурмующим: "Ну, вперед! Помните – взять-то меня возьмете, только вот дойдете не все, чьи-то жены сегодня вдовами станут!.." И отбивается до последнего.
Как выглядит арест президента ныне?
Баррикады из машин, лестницы, по которым пытаются добраться следователи, попытки противостояния, но… Но всё няшно, без стрельбы. И арестованный президент говорит, что сдался, чтобы предотвратить кровопролитие…
Ну что, наверное, это и правильно. В конце концов, в центре событий – не идеи о соотношении свободы и справедливости, а "коррупционная" сумочка первой леди. Из-за нее сыр-бор и начался. Было бы глупо из-за сумочки кого-то подстрелить.
Тем не менее, такие личности, как Сальвадор Альенде или Мухаммед Дауд Хан, вызывают некоторый респект. Не их жизнь, не их правление, не их идеи, а вот именно последний день того правления.
А в случае президента Южной Кореи Юн Сок Ёля ни о каком респекте говорить не приходится. Это, впрочем, относится и к его противникам.
! Орфография и стилистика автора сохранены
