Слушаю известную журналистку, которой задают вопрос про Амстердам – "как же так, ведь там за брошенную бумажку – штраф, телевизор громко не включи, а тут…"
Я, кстати, не так давно слышал про одну европейскую страну историю погаже. Мол, там нельзя ночью, сходив в туалет, спустить воду. Всё – ради спокойствия и тишины. Ну, думаю, если такое правило и есть, то оно – какое-то локальное, но… Но хочется задать вопрос: а как же так, ребята, у вас же Европа, а дома – они что, без звукоизоляции?!
Может, дело именно в этом – в гипертрофированном культе комфорта? (Который в крайних проявлениях, конечно, становится анти-комфортом).
У неплохого петербургского поэта и великого прозаика Вадима Шефнера есть такая замечательная и, к сожалению, не очень известная повесть – "Рай на взрывчатке".
В чем там дело? Вот вообразите – есть остров в океане. В теплых водах. "Там живут несчастные люди-дикари"? А вот и нет – совсем даже не несчастные. Просто излучающие счастье!
Просто когда-то давным-давно, согласно их легендам, некие демиурги, спустившиеся с небес (ну, понятно, кто таковы), оградили этот райский остров от прочего мира. Человек извне может попасть туда только случайно – и только в бессознательном состоянии, в отключке.
Ну, и мирно они там живут, конечно. Все у них просто замечательно. И вот в один не очень прекрасный день море выбросило "подарочек": где-то неподалеку затонул корабль, перевозивший груз мин… И никакие ограждения не помешали этому грузу оказаться на острове – людей-то с грузом не было. И ничто не могло убедить аборигенов, что эти штуковины могут представлять опасность… Они вообще не в курсе, что на свете есть оружие.
История, кстати, с двойным открытым финалом, Вадим Сергеевич сжалился над своими героями. Открытым остается и иной вопрос: а кем же были эти демиурги-инопланетяне? Добрыми и прекраснодушными существами, которым так понравился остров и его обитатели, что они захотели их осчастливить? Или мерзкими и коварными тварями, проводящими эксперимент?
И знаете, что? Я склоняюсь ко второму варианту…
! Орфография и стилистика автора сохранены
