Иногда некрасивые люди идут по простому агрессивному пути - они начинают кривляться, чтобы сделать свою некрасивость ещё более отталкивающей и тем самым вас напугать. Эта агрессия "расчеловечивания" (потери человеческого облика) - форма самозащиты.
В сочетании с каким-то талантом - это производит особенно отталкивающее впечатление. Танцующий (под действием гальванизма) "покойник" - это фишка, говорят, со времён блатного двора, где Мамонов выступал для гопоты с балкона собственного дома. Этот странный фокус, состоящий в потере человеческого облика, шёл на бис.
В сущности, это - повадка гопоты в подворотне, которая подчёркивает, что у неё с "чистой публикой" нет никаких общих ценностей. (Я буду сморкаться в рукав и харкать тебе на ботинки, буду выглядеть беззубым уродом, - и всё равно ты будешь меня бояться - со всей своей с**ной культурой, которой цена копейка).
С тем же восторгом Балабанов рисует своего Багрова, который является гламурным образом гопника. (У братца - тот же взор беспредельщика, что и у героя Мамонова).
Блаженные люди в истории использовали этот "отлёт от культуры" (мажа себя дерьмом и сидя в цепях) чтобы выпасть из правового поля своей эпохи и обезопасить крамольные выпады в адрес властей. ("Ну, сумасшедший, что возьмёшь", пел Высоцкий).
Но фишка в том, что блаженный на Руси обычно не был мракобесом и врагом человечества. Он был заступником за человека. По примеру Христа, заступником за "шлюх", различных "распутных" Марий, рожающих вне брака (условно говоря).
Пушкинский юродивый в "Борисе Годунове" - это гуманист. И мы прекрасно понимаем, что фраза о детях, "обижающих Николку" ("Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича"), - это упрёк, а не похвала. "Молись за меня, бедный Николка", - говорит Борис. "Нельзя молиться за царя-Ирода, Богородица не велит", - отвечает юродивый, который является хранителем культурных ценностей, а не их "бунтарским" разрушителем. Теряя внешний облик, юродивый подчёркивает право на внутреннюю правоту.
Его уродство (и юродство) - не враги гуманности и культуре, а их выражение.
Но с Мамоновым всё наоборот. Он надевает маску юродивого, чтобы вытирать ноги о западных "шлюх" и "грешниц", которые рожают вне церковного брака.
Это анти-юродивый. Он требует соблюдения церковных форм и верности формальному "закону", - а не защищает человека от "закона" (как поступал Христос).
Уродство и юродство поставлены на службу мракобесию - под видом христианства. (Впрочем, и самые жестокие уголовники бывают падкими на "веру", сентиментальность и плаксивое выражение лица).
Я вспомнил об этом, читая на "Свободе" ленту откликов в память о Мамонове.
Вот прекрасная цитата: "При жизни Пётр Николаевич танцевал как труп, к которому подключили электричество. Механическое поведение дает комично-жуткий эффект по Бергсону. Франкенштейн предъявляет нам трудно выносимую тайну жизни как таковую".
Далее - Прилепин о роли святого: "Меньшов, Мамонов... Скоро за нами вообще некому будет присмотреть. (...) Всё только ради совести. Физически чувствую, какой сквозняк без них внутри у всех нас. Какое сиротство тоскливое".
(В этот ряд я охотно верю: Меньшов, Мамонов..)
Наконец, отзывы о народности: "Это был очень русский тип. Ведь главное в русских - внутренняя противоречивость и близость к краю. Язычник во Христе, святой во грехе, кликуша в обете молчания".
И о мракобесии: "Послушал пару недавних интервью с Мамоновым. В основном все та же невыносимая православно-патриархальная хрень, которую он нес последние годы, то поднимаясь до истинно поэтического красноречия, то опускаясь до пошлейшего мракобесия. Но серый голубь наш действительно умел летать". (Вячеслав Попов)
Интересный унисон восторженных мнений. От имперцев-мракобесов типа Прилепина - до либерала-прогрессиста Артемия Троицкого. И каждый тоскует по "гениальности" своего Мамонова, отмечая его "русскость" и "народность".
Но есть один вопрос - "народность" и "русский тип" - это достоинства? Чем тут упиваться и гордиться? Особенно сегодня, когда "русский мир" показал свой имперский и "православный" оскал.
Автор, поставивший "русский рок" на службу имперской тупости и православному мракобесию (под видом, конечно, "бунтарства" и "поисков бога") - это герой нашего времени? Имперского и российского "времени" - да. Но что в этом "гениального", гуманного и человеческого?
Подлинный художник никогда не бывает выразителем настроений толпы, - он всегда выше своего "народа". Иначе это не художник, а развратитель публики, потакающий её худшим комплексам.
Как можно восторгаться "противоречивостью" - в тех базовых вопросах, гуманистические ответы на которые давно выработало человечество? (И они известны даже школьнику). Что за доблесть "мучиться вопросом" - является ли "шлюха" человеком?
Как можно всерьёз в 21 веке называть женщин, родивших вне церковного брака, "шлюхами", а геев - "зоофилами"? Как можно "искать бога", роясь в мракобесной дребедени прошлых веков и бравируя этим?
Как можно толкать свой народ в сторону агрессии, аннексий и кровавой "морали"? Это дьявольская роль, а не христианская.
Но здесь и возникает ключевое слово: "роль". В сущности, весь этот театр "русского рока" с эстетикой "танцующего трупа" - это идеальное выражение бессмысленной эпохи постмодерна, которая отказывается от гуманизма, его ценностей и истин (по сути, от культуры).
Ты можешь выбрать любую мракобесную идею, расчеловечить собственный облик, "нарисовать" его и упиваться распадом личности (лица) - в кривляниях на сцене. И всё это будет считаться творчеством, - даже если от тебя за километр разит ненавистью к европейской культуре.
Этот отказ "художника" от поисков гуманности, человечности - ради "плясок трупа" и паразитирования на инстинктах публики, - это и есть "постмодернизм" в его русском воплощении. На Западе он другой, тоже расчеловечивающий, но в России он ещё - мракобесный и "посконный".
Думаю, в этом секрет дружной любви к покойнику "прогрессистов" и имперцев. Одним близка война с западными "шлюхами", другие упиваются "плясками" и разрушением человеческого облика ("анти-конформизмом" и "бунтарством" ).
И люди не замечают момента, когда "бунтарство" против совка превращается в бунтарство против человечности.
Начав кривляться в "трупной" эстетике и сделав себе имя в СССР, Мамонов продолжал свои кривляния - уже в адрес человеческой нормальности (европейских ценностей), которые победили совок.
Вытирая ноги о советского человека, он органично перешёл тому, чтобы вытирать ноги о человека вообще. И похоже, этот феномен "русского рока" - оказался близок россиянам в целом. Кривляться, не уважая себя, упиваться "особостью", "искать бога" и ненавидеть Запад, - это тот самый "русский путь", по которому мы движемся в сторону кладбища.
Неспособность вставить себе зубы, игра в уродство (которого надо бояться окружающему миру) - это очень русские черты. ("И косясь, постораниваются.. другие народы и государства").
В этом смысле покойный, действительно - "национальная фигура" и символ российского вырождения.
! Орфография и стилистика автора сохранены
