Российское начальство заявляло, что наземной операции в Сирии не будет, следовательно, жертв среди наших военных можно будет избежать. На деле видно иное — российские военные погибают на земле.
Гибель в Сирии российского военнослужащего Антона Ерыгина заставляет ещё раз вернуться к вопросу о том, как принимаются внешнеполитические решения в России.
Очевидно, что установленная система несёт опасности для граждан нашей страны.
Почему важнейшее решение о вмешательстве в войну в Сирии не прошло широкого общественного обсуждения? Зачем эта война у черта на рогах нужна гражданам России? Мало ли о чём просит Асад? Почему в обществе не обсуждалось, что это не легкая прогулка, а затратная военная операция, в ходе которой могут быть жертвы среди военных? Почему внешнеполитические решения стали прерогативой одного человека — В.В. Путина? Почему независимость Совета Федерации и Госдумы уничтожена? Почему при вмешательстве в Сирию не были обсуждены с обществом затраты на войну, почему они засекречены? Почему не были обсуждены опасности столкновения с Турцией? Как оценивались риски терактов против российских граждан и не является ли взрыв рейса 9268 — 224 убитых человека — прямым следствием сирийской авантюры В.В. Путина?
Вопрос о вмешательстве для многомесячного обсуждения — в парламенте, среди экспертов, в прессе. Почему всего этого не было в России?
Да, решения о вмешательстве в конфликты могут приниматься. Но общество в таком случае ясно должно понимать цену, ему же сунули вместо этого закрытое решение да победную картинку на ТВ.
Кроме того — те, кто принимает решения, должен ясно сознавать, что может вылететь из власти в результате свободных выборов.
Сегодня же получается, что один несменяемый человек в стране вместе с группой связанных с ним лиц может втянуть Россию в войну и не нести ответственности за свои решения.
Что в таком случае выиграло общество со времён афганской войны, когда решение тоже принималось узкой группой лиц?
Ничего. Пришло туда, откуда стартовало.
К тому, что начальство, как и раньше, безответственно, его желания — всё. Люди же — ничто, подножный материал для начальственных фантазий. Достойный лишь прижизненной лести и посмертного награждения.
