Ночной парад открыл Он — восковым, неживым образом, лучшей, неожиданной маской Фантомаса. Говорил, отмучился, замолк.
Ударили склянки к Новому году. В продолжение пошли песни по заявкам старших школьников конца 70-х.
Парад старости. На языках русском и иностранных.
Было всё. Облысевшие головы, поседевшие, поредевшие патлы. Потасканные лица, расшатанные зубы, мешки под глазами. Согнутые спины, морщинистые шеи, выпирающие животы, рвущие джинсы полные ляжки, растолстевшие ноги в коротких юбках, двойные, тройные подбородки, срывающиеся голоса. Время вышло из берегов! И улыбки, танцы, грохот вокруг — треснутый, тусклый камень в новенькой дешёвой оправе.
Если не знать больше ничего об этой стране, довольно взглянуть на её новогодний телевизионный праздник — ветеранов эстрадного ополчения на сцене, толпы таких же зрителей за пятьдесят в пионерских галстуках и пилотках, — чтобы понять: эти застряли в прошлом навечно. Они только по необходимости, по нужде оттуда выползут. Когда дом рухнет. Перемазанные штукатуркой, со словами: "Как же так?".
То же и в политике — сгинувший четверть века назад СССР забит в возрождённые, пустые наплечные скворечники слева и справа, сверху и снизу. Ретро-ложь во всём. Причём особого рода — агрессивное старьё, не желающее считать себя прошлым.
Сначала ничего не смогли создать на месте СССР — полились "старые песни о главном". Потом полезли вверх цены на нефть, пошли деньги и стало удобно жить, ничего не меняя, успокоив себя в ложном величии, в обнимку со старьём — "ты сидишь, а денежки идут". СССР целуется с Россией — повенчался с ней старым гимном с криво подправленными словами — и так сойдёт. Маши триколором, кричи "ура" биатлонистам!
Теперь всё. Кризис надолго. Развал надолго. Проблемы надолго. Дальше, в 2016-м, только хуже. Перспектив со старьём больше никаких. Нужно меняться. А как? Растерянность. Деньги у начальства заканчиваются. На развлечения стало меньше. В полном объёме есть только на себя и друзей, пропаганду, войну и патроны — стрелять в цветной народ.
Вы успели, граждане, на последний пароход. Но он оказался бумажным. Расцвеченный огнями, гремящий музыкой, с вами — танцующими пионерами и комсомольцами прошлых невозвратных лет — он идёт вперёд, мокнет и погружается в чёрные, холодные, невозвратные воды. Следите с верхней палубы свои бледные, дрожащие лица в равнодушных волнах.
