Весь 2014 год в нашем российском театре "ХОЛУЙин" им. В.В. Путина давали концерт "Захват Крыма".
Действие было динамичным.
Но иной раз почти засыпало вокальными номерами выходившей на "бис" криками крымнашистского партера бледной, словно крыло ночного мотылька, певицы, ножки которой больше не будут касаться земли свободной Латвии.
Палил со сцены в сторону Украины крепкий небритый мужик – шутер с искупавшимися в сливочном масле счастливыми плутовскими глазами. Словно рубли в кассе, рвал он с кресел хлопки и быстро клал их себе в карман.
Под конец оперная дива чудесно спела "Здесь хорошо". И, на горячей воздушной волне мужского обожания, раскраснев, восхищённо понесла пышную южную красоту в гримёрную. Бережно заворачивая по дороге своё колоратурное сопрано в тряпку с цветами донецких гопников.
И вот, новогоднее напутствие благодарной крымнашистской публике – на сцену выскочили два культурных министра – верхний и нижний, федеральный и московский.
Они действовали быстро и слаженно. Двуствольная пушка министрелей наставилась на притихший зал – смолкла музыка, приглушили свет, под тревожный бой оркестрового барабана ахнул первый залп, осветив благодарные государству лица.
"Ба-ба-ах! Ра-а-ашка- говня-я-яшка!" – раскатисто грохнуло в театре, полетела из верхнего ствола жидкая дробь, залепив розовые лица и стёкла очков, костюмы и платья, кресла и проходы. Ударило как-то страшно и жестоко, накрывающей волной – вглубь, вширь и вверх. Залепило золотых пузатых амуров, обнимавших уголки лож толстыми руками, обдало расписной небесный потолок с задумчиво плывущими облаками, полилось вниз коричневым дождём.
В наставшей на миг тишине сумеречный зал разорвал второй выстрел – грохнула пушка московского культурного канонира, сметая своей картечью публику из зала: "По-о-однять жо-о-опу и рабо-о-тать!"
Масса в смятении, скользя, падая, напирая на спины, давя ноги, теряя туфли, ломилась в стонущие от напора двери.
Всё стихло. Опустел зал. Обезлюдело полотно сцены.
В царской ложе в кресло врос государь. Вокруг истуканами замерла охрана. Ни брызги, ни звуки, ни виды не коснулись его глаз и ушей. Он смотрел и не видел. Он слушал и не слышал. Взором летел поверх и вдаль.
Его держава вваливалась в свой 16-й год. Тлен плыл по залу.
